Столкнулась Энджи и с другого рода трудностями. Однажды, совершая визиты на муле, она заблудилась и несколько часов кряду в темноте искала дорогу. Ее нашел Антонио, который собрал целую поисковую партию. В тот раз она вымокла под дождем и три дня провалялась в жестокой простуде. Этот инцидент помог укрепить ее растущую репутацию врача. Бернардо не навещал ее, но Стелла каждый день приходила с какими-нибудь подарками.

— Он велел принести вам это вино, — сообщила она в первый день. — Лучшее в его погребе. — Затем голосом, подрагивающим от почтения и восхищения, добавила: — Он очень, очень сердится на вас.

— Поблагодарите его за вино, — с несчастным видом прогнусавила Энджи.

— Когда он позвонит вечером, поблагодарю.

— Его здесь нет?

— Нет, он несколько дней проводит в Палермо, помогая готовиться ко дню рождения синьоры Мартелли. Но он будет звонить, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.

— Вряд ли его это беспокоит, — мрачно проворчала Энджи.

— Очень даже беспокоит, — знающим тоном запротестовала Стелла и ушла, оставив Энджи находить утешение в кашле.

Он мог бы позвонить мне, сердито подумала она. Не хочет, но мог бы.

Она получила подарки и от других. Пирог от монахинь, свежеиспеченный хлеб от экономки отца Марко, имбирный кекс от жены мэра Донати и столько бутылок вина, что хватило бы заполнить погреб маленькой таверны. Вина в основном были домашние.

Энджи помнила о дне рождения Баптисты. Это и всегда было большое событие, но в этом году приобрело особое значение. Жена Ренато стала новым членом семьи. Хедер один раз навестила подругу, пару раз они болтали по телефону. У Хедер много времени уходило на работу в фирме Мартелли. В отделении, которое занималось оптовой торговлей фруктами и овощами. Она несколько раз ездила в командировки за границу, и Британия теперь считалась «ее» районом.

Благодаря мерам предосторожности, принятым Энджи, в Монтедоро только трое заболели гриппом и все выздоровели. Но едва она вышла на работу после простуды, двое детей подхватили корь, хорошо еще, что оба жили в городе. Даже когда кризис болезни миновал, Энджи дважды в день продолжала навещать их. Между тем дата большого семейного события приближалась, а ее шансы поехать в Палермо таяли.

Там, внизу, в Палермо, люди наслаждались мягкой сицилийской зимой, хотя и дождливой. Здесь, в горах, погода быстро портилась. Наступили холода. Небо грозило снегом. Она позвонила Баптисте и нехотя объяснила, почему не уверена, что сможет приехать.

— Конечно, моя дорогая, пациенты прежде всего, — моментально поддержала ее Баптиста. — Когда погода улучшится, ты приедешь вниз, и мы с тобой хорошо и долго посидим за ленчем.

Бернардо вернулся из Палермо и зашел к ней с кратким визитом, чтобы справиться о здоровье. Он словно бы выполнял свой долг и хотел поскорее отделаться. Но при этом предложил отвезти ее в Палермо на день рождения Баптисты.

Она приняла предложение и наслаждалась, представляя, как они проведут время вместе: перед глазами возникла сияющая огнями Резиденция, музыка, танцы, возвращение домой…

Утром в день праздника Бернардо заехал, чтобы забрать ее, и нашел Энджи в унынии.

— Я не могу уехать, — объяснила она. — Ты не передашь мой подарок Баптисте?

— Но это же день ее рождения. Она только тогда счастлива, когда все собираются вокруг нее.

— Я не рискую оставить Монтедоро.