%%%

    Мамаша богоравная даже проститься с дочкой не вышла. Усадили мы деточку нашу в колесницу, Талфибий Править взялся. Это он молодец: я, во-первых, басилей, а во-вторых, колесничий из меня... И в-третьих, очень уж хотелось поболтать с лже-Еленой. А с вожжами в руках только на дороге колдобины выискивать.

    Насчет поболтать все в лучшем виде оказалось. То ли дома ей рот затыкали, то ли еще что, но щебетала без умолку. Вопросы градом. Я отвечать, а она до конца не дослушает - и ну опять расспрашивать. Или о своем трещать. Скучать дорогой не пришлось.

    Мне эти дни вечностью показались. Пустой такой вечностью, трескучей.

    Ах, Лигерончик - великий герой?! Ах, самый сильный? Самый ловкий? Самый-самый?! Поддакиваю: самый-рассамый. Самее некуда. Ой, как это папочка здорово придумал! Ой, хочу замуж, прямо из пеплоса выпрыгиваю! А почему - помолвка? Почему не сразу свадьба? Да-а, гадкие, вы ведь еще когда-а-а из-под Трои вернетесь... А мне сидеть-куковать! А вы меня с собой возьмите! Мы с Лигерончиком среди бурной битвы возьмем да и поженимся! Ой, прелестно! Заодно и мамочку увижу, как Трою возьмете. Вы ее освободите, она мне на свадьбу колечко подарит, и бусики...

    Приехали!

    -  Как это: мамочку? Как это: освободите?! Твоя мать в Микенах царствует, зачем нам ее освобождать?!

    А у самого красавчик-щеголь из головы нейдет. Тайный захват власти?

    Почему тогда госпожа ванактисса знака не подала?!

    -  А-а, - беззаботный взмах изящной ручки мигом разрушает мои опасения. - Клитемнестрочка-душенька - это моя приемная мамочка. И папочка у меня приемный. Мой настоящий папочка со скалы упал. Его Тезейчиком звали, моего настоящего папочку. Он еще буку рогатенького убил, да я забыла, кого именно. Этот рога-тенький деток кушал. А мамочка живая, только ее вечно крадут! Отвернешься - раз, и нету!

    Наш возница чуть вожжи не выпустил. Раскатилось над дорогой, по-глашатайски:

    -  Боги! Так ты... дочь Тезея-Афинянина и Елены?! Выходит, и от него скрывали?

    -  Ну да! - Девица удивленно захлопала ресницами. - Я думала, Одиссейчик, раз ты самый хитренький, ты все-все на свете знаешь... Мой родной папочка мою родную мамочку тоже похитил. Потом дяденьки -Диоскурики заругались, драться стали... Отобрали мамочку обратно. А позже я родилась.

    На миг почудилось: за спиной глупышки Ифигении встает с земли беспощадная черная тень. Простирает крылья: кожистые, злые. Где-то далеко - надрывный детский крик. Кыш, проклятая! Сгинь! Сколько же тебе лет на самом деле, щебетунья-златовласка? Двадцать пять? Тридцать? Когда Тезей похищал Елену?.. Нет, не вспомню. Мы едем по смутной дороге, столбы из тумана дразнятся, маяча вдоль обочин, а за нами на драконьей упряжке, распугивая вереницу теней, замыкая кольцо, мчится из прошлого в настоящее спартанская бойня. Небывшая - желая быть. Лучше поздно, чем никогда.

    Ответь мне, внучка Возмездия: может, я просто мнителен?

    ...мы ехали по смутной дороге...

    %%%

    Тихонько смеюсь на ночной террасе. Сонмище мужчин, мы были слепы и наивны, подобно юной девице, попавшейся в чаще лихому сатиру. Глядя на растущий живот, она бормочет в ответ на упреки матушки: «Обойдется... сквозняком надуло!.. Съела гнилую смокву - пучит!..»

    Бормотали и мы.

    «Как это вас угораздило промахнуться мимо Трои?» - спрашивали меня. «Заблудились!» - зло огрызался я, не замечая, не зная и не задумываясь: откуда берется стоголосое эхо? Вскоре многие уверенно пересказывали друг дружке: «Заблудились! Ты понимаешь, брат: бывает.