-  Он ли один…

    -  Автолик - это голова! А вот как его вдова с сыночками дела теперь поведет… Оно, знаете, еще у богов на коленях!

    -  Да уж поведут, тебя не спросят! Сами управятся! При таких-то родичах, как наш гостеприимный хозяин…

    -  Слава басилею Лаэрту!

    -  Что слава, то слава… Издавна повелось: Автолик- на суше, Лаэрт - на море…

    -  Язычок-то!.. попридержи язычок!..

    -  Ну да, ну да…

    …тогда я еще не понимал, на что намекают гости моего отца. Папа Лаэрт? Дедушка Автолик? Родственники, конечно, - ну и что? Дедушка к нам и не приезжал-то никогда, да и папа все время на Итаке сидит…

    Очередной кубок, к которому я было потянулся, плавно вознесся на недосягаемую высоту. Я обиженно повернулся - но на сей раз это была не няня, а моя мама. Впрочем, вместо того чтобы поставить кубок обратно на стол, подальше от меня, она неожиданно поднесла его к губам и осушила едва ли не одним глотком. Я глядел на чудо во все глаза: никогда еще не доводилось видеть, чтобы моя мать пила почти неразбавленное вино! да еще вот так, залпом - целый кубок…

    * * *

    -  Ну да, ну да…

    -  А я еще вот что вам скажу, почтеннейшие… Женщина со стуком поставила пустой кубок обратно на стол, и мальчик заметил: глаза матери лихорадочно блестят - то ли от слез, то ли от выпитого. Она уселась в стоявшее рядом высокое кресло, застеленное овечьим руном, притянула сына к себе, обняла.

    -  Вот ты, малыш, наверное, и не помнишь-то дедушку, - тихо проговорила Антиклея, обращаясь к сыну, но говоря это скорее для самой себя. - А ведь он приезжал к нам… к тебе приезжал…

    -  Когда? - искренне изумился Одиссей. Вот тебе и раз! Дедушка, оказывается, приезжал, а ему никто даже не сказал! Вечно все скрывают…

    -  Конечно, ты не помнишь, - казалось, мать его не слушает. - Тебе тогда и года еще не было. А дедушка совсем больной был… ходить почти не мог, его в дом на носилках втаскивали… а все-таки приехал! На руки тебя взял, на колени к себе посадил… И имя твое он тебе дал, дедушка Автолик…

    -  И лук! - не удержался мальчишка. - Дедушка, он добрый! он самый добрый!

    Мать ничего не ответила. Только прижала сына покрепче к себе и долго не отпускала. Потом, словно вспомнив о чем-то, вновь потянулась к кубку.

    Понятливый раб-виночерпий мигом оказался рядом, плеснул до краев.

    -  А может, дедушка еще приедет? - с надеждой спросил мальчик. Подумалось: и мама бы тогда вино пить перестала.

    -  Нет… не приедет. Он умер, - матери стоило немалого труда произнести эти слова, но она все же нашла в себе силы. Антиклея, дочь Автолика, вообще слыла меж людьми сильной женщиной, но сегодня был особый случай: не каждый день умирает твой отец! И хвала богам, что не каждый…

    -  Ну и что?! - стоял на своем маленький Одиссей, не понимая, что делает маме больно. - Я с Ментором играл! а дядька-зануда со своим кенотафером… А Эвриклея сказала, что кенотафер - это для мертвых. Так, может, и дедушка…

    -  Замолчи! - Женщина едва сдержалась, чтобы не ударить ребенка за кощунственные слова. Но вовремя опомнилась. Поднимать руку на собственного сына, да еще скорбного умом? Неужели у него все началось опять?!

    -  Боги, за что караете?!

    Женщина отвернулась и, уже не сдерживаясь, зарыдала.