Где я?! кто я?!

    А проклятый аэд-невидимка все скрипел в ночи стилосом:

    -  …Вспухло все тело его; извергая и ртом, и ноздрями

    Воду морскую, он пал наконец бездыханный, безгласный,

    Память утратив, на землю; бесчувствие им овладело…

    Измученный, я пластом лежал на спасительном берегу настоящего - на настоящем спасительном берегу?.. - ожидая, когда вновь рискну вернуться в воды прошлого.

    Я вернусь.

    * * *

    Зеленая звезда качается над утесами.

    Стонет от ветра.

    «Эй! тля-однодневка! видишь ли?!»

    Кто из нас кому шепчет это?

    -  Я убью тысячу врагов! я!! тысячу!!!

    Они там, внизу, у кораблей, полагают, что я сейчас разговариваю с богами. Я, их басилей. Военный вождь. Иначе они не видят ни одной причины, почему бы мне не спуститься к ним, будущим соратникам, каждый из которых уверен в каждом, как копейная рука уверена в щитовой; действительно, почему бы не тискать податливых женщин, не пить вино и почему бы не кричать во всю глотку о заветной тысяче, только и ждущей, когда ты наконец придешь и убьешь ее - если, конечно, ты не разговариваешь с богами?!

    В каком-то смысле они правы.

    В прямом.

    К глазам мало-помалу возвращается способность видеть.

    Тень.

    В углу террасы; у перил.

    -  Кто?! кто ты?!

    -  Я - твоя тень.

    …это Старик.

    Врешь! Ты не моя тень! ты просто тень!

    Ты совершенно на меня не похож!

    Дергаю плечом - насмешливо, с издевкой. Давай! повтори! раз ты моя тень!

    Он сидит на корточках в углу террасы, невидимый ни кому, кроме меня; впрочем, здесь больше никого и нет.

    Не хочет дергать плечом.

    -  Это ты на меня не похож. Пока. И добавляет-чуть погодя:

    -  Дурак. Если бы в самом начале я пришел к тебе по другому - моей тенью был бы ты. Навсегда; без исхода. Атак… я готов подождать.

    Он готов подождать. Нет, вы слышите: моя тень, знаете ли, любезно готова подождать! А я не готов. Мне с рассветом отплывать на войну. Меня проводили жена и любовница. Мою печень ждет самый шустрый копейщик в Пергаме [23] . А я не гордый. Я согласен ждать здесь. Я согласен самого шустрого. с его копьем оставить кому-нибудь другому: громиле Аяксу-Большому, богоравному Диомеду из Аргоса или, на худой конец, моему другу детства Эврилоху.

    -  Согласен?

    Да, Старик. Ты не ошибся. Согласен; целиком и полностью. Я, Одиссей Лаэртид, не стану бить себя кулаком в грудь и кричать, что готов положить душу за други своя, что заслоню собой любого, лишь бы он жил, и с радостью отойду в Аидову мглистую область, утешаясь прощальными кличами товарищей.

    Лучше я сам провожу их на погребальный костер; горе войдет в мое сердце, но не разорвет его. Я собираюсь жить. Я собираюсь выжить. Я собираюсь вернуться.

    Мне девятнадцать лет, и я отправляюсь на войну.

    Аэд-невидимка!

    Что ты пишешь?

    -  Если уж коротки дни мои, годы ущербны -

    Зевс-Громовержец, ты должен мне славы за это?

    Вычеркни! разровняй воск! Зевс, не слушай дурака!!!

    Напиши иначе:

    -  Я б на земле предпочел батраком за ничтожную плату

    У бедняка безнадельного вечно и тяжко работать,

    Нежели быть повелителем мертвых, простившихся с жизнью!

    Меня тошнит памятью; и вместе с прочими я извергаю тот день, когда мне впервые стало скучно.