Закономерный итог любой битвы.

    -  А давайте: один прячется, а трое ищут! - предложил всклокоченный Ментор, поднимаясь с земли в клубах пыли.

    -  Давайте! Как Зевс от своего папы Крона прятался! Прятаться выпало Одиссею, и он азартно бросился прочь, пока остальные, отвернувшись и старательно зажмурившись, трижды проговаривали известную всей детворе считалку:

    -  Вот у весел ждут герои,

    Возле каждого их двое:

    Здесь Тезей сидят с Язоном [21] ,

    Мелеагр с Теламоном,

    Рядом с Идасом - Линкей,

    Вот Геракл, вот Анкей,

    Полидевк и Кастор рядом,

    Братья Зет и Калаид,

    Обводя героев взглядом,

    На корме Орфей стоит.

    На дворе уже темно,

    Мы идем искать руно! 

    Примерно на «Полидевке и Касторе» рыжий беглец кубарем скатился в небольшую ложбину, вскочил на ноги и побежал по дну, подыскивая укрытие.

    «Пусть попробуют меня найти! Так спрячусь, что до вечера искать будут! А кто близко подойдет - я его из засады стрелой-молнией! ба-бах!».

    Взбираясь по противоположному склону ложбины, Одиссей заприметил глубокую рытвину. «Или, может, еще подальше забраться?!» - Давай сюда! Тут тебя в жизни не найдут! Рыжий дернулся на голос, вскидывая свой игрушечный лук.

    На верху склона стоял мальчишка. Ровесник или чуть постарше. Кучерявый; кучерявый настолько, что сам Одиссей рядом с ним был, будто лис рядом с ягненком. Этого мальчишку, одетого в нарядный хитончик без рукавов, Одиссей уже видел раньше. Впервые - в отцовском мегароне, на вручении дедушкиного лука; второй раз - в страшном сне про Ламию. И оба раза что-то в лице мальчишки казалось Одиссею странным.

    Неправильным.

    Однако сейчас сыну Лаэрта было не до разглядывания лиц.

    -  Давай, забирайся, - кучерявый нетерпеливо дернул рукой. - А то увидят.

    Во второй руке мальчишка тоже держал маленький игрушечный лук, а за спиной его висел колчан со стрелами.

    Не заставив себя упрашивать, Одиссей через мгновение оказался рядом с кучерявым.

    -  Сюда! - Новый знакомец схватил его за руку, увлекая в просвет между двумя терновыми кустами. Терн рос настолько тесно, что, того и гляди, от наглецов одни клочья останутся! Однако между кустами дети проскользнули вьюнами, ни разу не оцарапавшись, и вскоре оказались на просторной поляне, сплошь окруженной шипастым частоколом.

    …память!

    Лишь сейчас, по возвращении на твой берег, я могу назвать по имени чувство, пожаром охватившее тогда маленького ребенка.

    Я любил терновник, любил, как любят мать, отца, вожделенную игрушку или еду, подкрепляющую готовые угаснуть силы. Я любил терновник, и шипы бережно коснулись детской кожи, а ветви расступились воинами, пропускающими вперед своего владыку.

    Так случилось.

    * * *

    -  Тут они нас не найдут! - радостно сообщил кучерявый.

    -  Ага! - кивнул рыжий, оглядываясь по сторонам. - А я тебя видел уже. Тебя как зовут?

    Кучерявый на миг запнулся, словно прикидывая, и Одиссей еще успел удивиться: разве можно забыть собственное имя?!

    -  Знаешь, зови меня Телемахом, - наконец представился кучерявый с откровенной гордостью. - Далеко Разящим.