Спокойный, понимающий взгляд, какой бывает меж людьми, посвященными в общую тайну.

    Сейчас я тоже имею право так смотреть на тебя, папа.

    Я дорого заплатил за это право. И не жалею. Ты ведь сумел выжить, Лаэрт, ты качаешься одиноким колосом среди опустелой нивы, ты сумел вернуться, никуда не уезжая; я, твой сын, тоже сумею.

    Я, Одиссей, сын Лаэрта.

    Хорошие вещи - они, как правило, дорогие.

    В особенности оружие.

    * * *

    Сразу за дворцом с его знаменитым садом - точнее, за садовой оградой из белого известняка, в полтора человеческих роста - начиналась большая луговина. Испокон веку она приманивала разнотравьем коз и баранов, а баси-лей Лаэрт отнюдь не возбранял пастухам выпасать стада в крамольной близости от оплота итакийской власти. Более того: блеяние-меканье давно стало неотъемлемой частью общего хора мироздания. В конце концов, к чему хорошей траве пропадать?

    И в горы плестись не надо…

    Правда, сейчас, осенью, отары перегоняли дальше, в предгорья Нейона - пожировать напоследок; басилей-ские же «дюжины» - по двенадцать стад быков с коровами, овец, коз и свиней, принадлежащих лично Лаэрту - объедали нейонские пастбища с весны. Зато по ту сторону изгороди образовывалось прекрасное место для игр. Не все ж наследнику в саду смоквы околачивать?!

    Разумеется, под присмотром верного Эвмея и няни.

    На этот раз мальчишек было четверо: Одиссей, Ментор, забияка Эврилох, сын Клисфена, сына Архестрата, одного из итакийских геронтов; и трусишка-Антифат, родичей которого Одиссей никак не мог запомнить.

    Вчетвером играть куда веселее, чем вдвоем!

    Будете спорить?

    -  Ты зачем его бьешь? - поинтересовался Эврилох еще по дороге, когда Одиссей как следует пнул идущего рядом Эвмея в ляжку.

    -  Это мой раб! Хочу - и бью.

    -  А зачем хочешь?

    -  А чего он мне в глаза пылит? Пусть не шаркает!

    -  Ух ты! - Эврилоха, записного драчуна, явно восхитила мысль, что, оказывается, можно на законных основаниях бить такого здоровенного дядьку, как рябой Эвмей. - А он на меня тоже пылит! Можно, я его тоже немножко побью?

    -  И я!

    -  И я!

    На мгновение Одиссей растерялся. Но увидел, как просияло радостью простоватое лицо свинопаса, как он с мольбой воззрился на своего маленького хозяина - и все понял правильно.

    -  Можно! - последовало милостивое соизволение. -Разрешаю.

    -  Только давайте играть, будто он - циклоп-людоед, а мы - аргонавты!

    -  Точно! Мы на его остров высадились…

    -  А он нас съесть хотел!

    -  А мы его…

    И тут Эвмей зарычал. Да так, что у настоящего циклопа-людоеда вся желчь от зависти выкипела бы! Зарычал, затряс головой, пошел, расставив руки и припадая на одну ногу - прямо на трусишку-Антифата. Антифат не понял, что игра уже началась, и испуганно попятился от свинопаса. Зато Одиссей с Ментором сразу все поняли; и вот уже двое доблестных аргонавтов отважно нападают на циклопа, желающего полакомиться их товарищем! Почти сразу же аргонавтам на помощь пришел чуть замешкавшийся Эврилох, а следом - устыдившийся своего малодушия Антифат, который теперь из последних сил стремился доказать приятелям, что он - тоже герой! не хуже других! а, может быть, даже лучше!

    Будьте мужами, друзья! Да снискаем великую славу! Кто побежит - тот девчонка!.