-  Хочешь, дам стрельнуть? - великодушно предложил кучерявый.

    -  Ага!

    Стрела была поднята, мишень установлена на место, и Одиссей радостно схватил Телемахов лук вместе с новой стрелой - красноголовкой.

    …Все вещи несут на себе отпечаток своих хозяев. Владельцев. Или мастеров, кто их сделал. Все, без исключения.

    Но иногда это проявляется особенно сильно.

    У меня ощущение «вещности» почему-то связано в первую очередь с луками.

    Я почувствовал дрожь в теле, когда впервые взял в руки лук, завещанный мне дедом, Волком-Одиночкой. И то же самое произошло, когда я впервые коснулся лука кучерявого Телемаха.

    Нет, не то же самое.

    Иначе.

    Мир налился красками, заиграл солнечным глянцем, умытый нянькой-дождем; мир заулыбался мне - и я невольно улыбнулся в ответ. Я любил этот мир! дождь! свет! Мне было хорошо в нем! И я не хотел обижать деревянного лучника-мишень, пронзая его своей стрелой - я выстрелил, любя.

    Как не дано большинству.

    Мишень качнулась и медленно завалилась на бок - стрела лишь игриво ткнула фигурку в бок, уносясь дальше.

    Дескать: ну что же ты? Догоняй!..

    -  Неплохо для начала, - покровительственно заявил кучерявый Телемах. - Потом я тебе покажу, как надо стрелять по-настоящему!

    И я совсем не обиделся на покровительственный тон, словно почувствовал - мальчишка имеет на это право.

    Хотя, конечно, тогда я ни о чем таком не думал.

    -  А ты мне дашь пострелять из своего настоящего лука? - сразу поинтересовался Телемах.

    Гордость наполнила меня до краев. Лук кучерявого просто замечательный - но дедушкин лук все равно лучше!

    -  Конечно, дам! - великодушно пообещал я.

    Впоследствии я сдержал слово.

    * * *

    -  Ты где прятался? Мы тебя искали-искали… Одиссей покосился в сторону терновника.

    -  Вон там.

    -  Врешь! Мы тут все облазили! Не было тебя там!

    -  Там терн… не пролезешь… - Антифат вдруг запнулся, глядя на указанный Одиссеем проход. - Не было тут тропинки! Не было!

    -  Это у тебя глаз нету! Вот она!

    За кустами все оказалось по-прежнему: ноздреватый бесформенный камень, истоптанная трава - только кучерявый Телемах с фигуркой-мишенью куда-то исчезли.

    -  …Не заметили! - сокрушался Эврилох. - Голос даже твой слышали! Ты нас дразнил! Слепыми совами и этими… землеройками. По шее тебе за это надо…

    Ему, Одиссею, - по шее?! От какого-то Эврилоха?! Во-первых, никого он не дразнил, а во-вторых…

    -  А ну, попробуй!

    -  И попробую!

    Подоспевшей Эвриклее с трудом удалось разнять драчунов - пора было идти обедать.

    ЭПОД

    ИТАКА

    Западный склон горы Этос; авориовая терраса

    (Сфрагида [22] )

    …меня рвало прошлым.

    До судорог.

    До пены на губах; пока не пошла желчь.

    Пловец, я вырвался из моря воспоминаний, разомкнул его цепкие объятия - куда погрузился сам, по доброй воле, в не очень здравом уме и отнюдь не трезвой памяти;

    Я бил руками по волнам событий, баламутил воду дней, тонул в былом и вновь всплывал на поверхность…

    Я возвращался.