|
Радости в этом ты мало найдешь. Да и сам я не много Радуюсь: мне он велел города обходить непрерывно С крепким веслом на плече и покоя не ведать, покуда В край не приду я к мужам, которые моря не знают, 270 Пищи своей никогда не солят, никогда не видали Пурпурнощеких судов, не видали и сделанных прочно Весел, которые в море судам нашим крыльями служат. Признак надежный он мне сообщил, и его я не скрою: Если путник другой, со мной повстречавшийся, скажет, 275 Что на блестящем плече лопату несу я, чтоб веять, - Тут же в землю воткнуть весло мое мне приказал он, В жертву принесть колебателю недр, Посейдону-владыке, Борова, что покрывает свиней, и быка, и барана, И возвратиться домой, и святые свершить гекатомбы 280 Вечно живущим богам, владеющим небом широким, Всем по порядку. Тогда не средь волн разъяренного моря Тихо смерть на меня низойдет. Настигнутый ею, В старости светлой я мирно умру, окруженный всеобщим Счастьем народов моих. Все так и свершится, сказал он". 285 Мудрая так Пенелопа на это ему отвечала: "Если хоть лучшую старость тебе предназначили боги, - Есть надежда, что беды когда-нибудь нас и оставят". Так Одиссей с Пенелопой вели меж собой разговоры. В спальне меж тем Евринома с кормилицей стали при свете 290 Факелов мягкое ложе стелить для обоих супругов. После того как кровать со стараньем они постелили, Спать старуха обратно отправилась в дом, Евринома ж, Бывшая горничной в спальне, к постели совсем уж готовой, Факел имея в руках, повела Одиссея с женою. 295 В спальню обоих приведши, обратно ушла Евринома. С радостью место их старой кровати они увидали. Тут Телемах и коровий пастух с свинопасом от пляски Ноги свои удержали, потом удержали и женщин, Сами же спать улеглись в тенистом обеденном зале. 300 Оба супруга, когда насладились желанной любовью, Стали после того наслаждаться беседой взаимной. Мужу она рассказала, как выстрадать много пришлось ей, Глядя в доме своем на толпу женихов обнаглевших, Столько во имя ее коров и овец забивавших, 305 Выпивших столько вина, запасенного дома в сосудах. |
