Она подумала о семье. Они, несомненно, устроились на ночь под тёплыми одеялами в каком нибудь трактире. Сёстры, скорее всего, ссорились из за того, что им приходилось делить друг с другом постели. Эннис знала, что всё происходящее неимоверно их раздражало, но о ней так никто и не вспомнил. Пытаясь, избавиться от мрачных воспоминаний о семье, которая её забыла, она переключила внимание на герцога.

– Как далеко нам ехать?

С семьёй они путешествовали в карете и только по дороге.

Синклер не ответил, и Эннис снова попыталась заполнить тишину.

– Фенелла, – начала она. – Она... интересная. Немного эксцентричная.

– Ага. Можно и так сказать. Интересная. Эксцентричная. Возможно, в маразме. Возможно, ведьма. Ей повезло, что к ней благосклонно относятся в этих краях, и она не попала под суд. – Эннис почувствовала, как он пожал плечами, и ещё больше убедилась насколько мощный у него торс. – Кто может знать наверняка?

– Ведьма? Вы, конечно, шутите.

Она обернулась, чтобы взглянуть на него и убедиться, что он говорит серьёзно. Герцог хранил непроницаемое выражение лица. Тем не менее, Эннис в очередной раз убедилась, насколько он красив. Голубые глаза и волосы цвета полуночи. Его ресницам позавидовала бы любая женщина. Её дыхание участилось, и она вновь посмотрела вперёд.

– Как бы вы назвали женщину, которая верит в волшебное песочное печенье? – фыркнув, спросил он.

Она медленно выдохнула, прокручивая вопрос в голове. Эннис слегка повернулась и украдкой взглянула на пожилую женщину, о которой шла речь. Фенелла стоически смотрела прямо перед собой, но её губы шевелились в приватной беседе с самой собой. Слова расслышать не удалось. Может, она произносила какое то заклинание?

– Возможно, вы правы и она действительно не в себе.

Потому что никакого волшебного печенья не существовало. Что за абсурд.

– Ох. Хотите сказать, что не верите ни в заклинания, ни в силу любовного печенья?

Эннис беспечно дёрнула плечом, испытав внезапное сожаление за Фенеллу.

– Честно говоря, случаются вещи, коих немало  в этой жизни, которые не поддаются логическому объяснению.

– Значит, вы всё же верите в эти сказочные истории?

– Я этого не говорила. – Эннис рассердилась от одного только предположения. Она не была похожа на других девушек. Не имела ничего общего с сёстрами. Не верила, что где то существует рыцарь в сверкающих доспехах только для неё одной. Или, что любовь и романтические отношения уготованы кому то судьбой. А пафосный вздор в любовных романах имеет хоть какое то отношение к действительности. – С чего вдруг разговоры о любви? И, какое действие оказывает это печенье... якобы?

– О, вы не догадываетесь?

Эннис покачала головой, почему то начиная нервничать. Лошадь заржала, позвякивая уздечкой, словно почувствовав внезапное беспокойство наездницы.

– Она собирается испечь это печенье для меня, – объяснил он.

– Для вас?

– Ага, дабы удостовериться, что я поддамся вашим чарам, мисс Баллистер. Фенелла считает, что её адское печенье способно оказать некоторое влияние на сердечные дела.

Она несколько раз открыла и закрыла рот, чувство стыда лишь усилилось. Может быть, ей и удалось избежать маминых попыток её сосватать, но теперь Эннис придётся иметь дело с Фенеллой? Внезапно его крупная фигура показалась ей валуном, отбрасывающим большую тень, от которой невозможно скрыться. Она наклонилась вперёд, чтобы разорвать контакт между их телами.

– Какая нелепость!

Эннис повернулась в седле, насколько могла, и пристально посмотрела на Фенеллу, которая ехала рысью на лошади позади, в нескольких ярдах от них, продолжая шевелить губами.