Встречи в метро – всегда безопасны по сравнению с улицами, переулками, лесопарками, квартирами. Прежде всего – многолюдностью. Почти невозможно вычислить, кто встречается случайно, кто – преднамеренно. Если, конечно, соблюдать некий артистизм. Господи, вот это встреча?… Сколько же мы с тобой не виделись – целую вечность… Как живещь, как можешь… И так далее, и тому подобное…

Боевики Удава обошлись без особого притворства. Не то настроение. Просто пожали друг другу руки, и, не сговариваясь, двинулись к эскалатору.

– Посидим в скверике напротив Третьяковки, – не то приказал, не то предложил Пахомов. – Там – дети с мамашами и бабушками, алкаши. Тихо и спокойно.

Действительно, спокойно. Прошли те времена, когда любители живописи выстраивались в очередь, заранее обсуждая выставленные экспонаты, доказывая до хрипоты преимущество одного художника над другим. Тогда скверик превращался в дискуссионный клуб. Сейчас – пустынно и невесело. Даже бабушки предпочитают выгуливать внучат в другом месте. А влюбленных, выясняющих свои непростые отношения, вообще нет – в наше время любовь превратилась в секс, которым удобней и комфортабельней заниматься в квартирах.

Нашли свободую лавочку. Присели.

– Рассказывай.

Бузин максимально сжато посвятил командира пятерки в свою неожиданную встречу с Нееловым. Упомянул о договоренности откровенно поговорить с сыщиком вечером у него дома.

– Что делать? Посоветуй. Ванька – мужик понимающий и дотошый, ему лапшу на уши не повесишь – ни за что не поверит… Может быть, открыться? Согласится Неелов работать на Удав – невероятная удача.

– Сам решить не могу. Сделаем так: отправляйся домой и ожидай моего звонка. Скажу: погода завтра хорошая, поедем в Измайлово – открывайся. Если услышишь: погода мерзкая, только водку пить – выдумывай, что хочешь, кроме правды… Договорились?

Костя ушел в сторону метро.

Каждая встречи с ехидным генералом – будто гвоздь в ботинке. Николай от души жалел его подчиненных. Когда Сомов служил – ежедневные доклады, наверняка, немало испортили им крови, потрепали нервы. Поэтому командир пятерки боевиков виделся с непосредственным своим начальством только по его вызову.

Сейчас – иное дело, придется переступить через самолюбие, желание нежелание. Авось, начальник боевиков ограничится коротким разрешением либо не менее коротким отказом. Без ковыряния в капитанских внутренностях.

Услышав в трубке слегка дребезжащий старческий голосок, Пахомов масимально сухо произнес парольную фразу.

– У Николая Николаевича прибавление семейства – внучка родилась. Всего десять дней, а резвушка – не приведи Господи…

Десять дней – просьба встретиться через час. «Резвушка» – в читальном зале библиотеки неподалеку от площади трех вокзалов.

– Спасибо за доброе известие. Побегу поздравлять…

Полный порядок – ровно через час генерал займет привычное место рядом с капитаном. Повздыхает по стариковски, придвинет подшивку газеты «Московский комсомолец» – самую нелюбимую сомовскую газетенку, которую он при любом удобном случае клеймит «бульварной стряпней».

Опасная беседа состоится, конечно, не там – в читальном зале книголюбы только «познакомятся». Несмотря на малолюдность, нет гарантии, что их не подслушают. Тот самый бородатый парень, что, зевая, разглядывает иллюстрации в подшивке Крокодила. Или девица с намотаннной на макушке косой, изучающая учебник по математике.

Все получилось по задуманному и неоднократно отрепетированному сценарию. Прочитав в разделе новостей известия о взорванном бизнесмене, малолетней проститутке и необыкновенно высоком уровне здоровья обожаемого президента, Сомов язвительно хмыкнул.