Вдали послышалась сирена. Родная милиция спешит на помощь осажденному сторожу!… Бандиты бросили двух подстреленных в салон «мерседеса», машина сдала назад, развернулась и помчалась по улице. Жаль, не успел капитан перезарядить ружье – послать вдогонку ещё пару картечин!

Из приоткрытого окошка иномарки – угрожающий ломкий басок.

– Ну, погоди, падла, рассчитаюсь!

– До встречи, бандюга!

Подскочившей патрульке оставалось только вынюхивать следы да любоваться следами крови на бетонной площадке автостоянки. Налетчики, небось, уже выскочили проходными дворами на оживленную магистраль, влились в поток легковушек и теперь солидно, не торопясь, соблюдая все правила дорожного движения, добираются к одному им известному дому.

Угрюмый сержант, здоровяк, на плече которого автомат – детская игрушка, заглянул в сторожку.

– Разрешение на оружие имеешь?

– Ты бы лучше спросил его у налетчиков…

Совет не пришелся сержанту по нутру – он оскаблился, поднял руку лопату. Сейчас приложится и – адью, отставной капитан. Удержался, возвратил кулак в исхоное положение.

– Значит, разрешения не имеешь?

– Спроси у начальника стоянки, – более миролюбиво ответил Пахомов, даже улыбку размазал по лицу. – Что мне велено доверено, то и делаю. Ружье – не моя собственность, вписано в книгу сдачи приемы дежурств. Можешь полюбоваться.

Сержант несколько минут ворочал в голове тяжеленные мысли. Арестовать не арестовать, пришибить не пришибить? Наконец, решился.

– Гони документы, стрелок.

Пришлось достать паспорт, сохранившееся с времен армейской службы офицерское удостоверение. Благо, в военкомате не догадались отобрать. Авось, звание «капитан» подействует на излишне строгого патрульного.

Подействовало. Суровый правоохранитель перешел на «вы».

– Запишу ваши данные, доложу начальству. Завтра в десять быть в отделении…

Вот это фокус! В восемь он должен быть в пятидесяти километрах от Москвы, и это намного важней идиотской беседы с начальником отделения. Пусть с ним пообщается полковник начальник. Ему это по штату положено – общаться с представителями властей в разных измерениях и ипостасях, за это деньги получает, наверняка – немалые.

Николай приблизительно так и высказался. Естественно смягчил некоторые излишне матерные выражения. Сержант подумал, подумал, сдвинул фуражку на лоб, почесал в затылке.

– Не появишься – пеняй на себя, – невнятно бормотнул он. – Начальник у нас строгий, с ним не забалуешь…

Разбуженный ночным звонком полковник рявкнул нечто среднее между «пошел ты…» и «утром не можешь позвонить, паскуда». Когда сторож представился и об»ясил ситуацию, немного помягчел.

– Не бери в голову, капитан, три к носу. Правильно сделал, молодец. А с милицейским начальством сам разберусь, не впервой. Считай – заслужил награду – пузырь со злодейкой за мной…

Пришлось попросить сменщика прибыть на дежурство не в восемь, как обычно – в шесть. Благо, Пахомов знал домашний телефон старичка. Тот, как водится, поершился, помемекал, но, в конце концов, сдался. В обмен на твердое обещание отбыть за него целую смену.

Ровно без пятнадцати восемь утра капитан сошел на остановке: пансионат «Отдых». А дальше куда? В лес? Но в чаще сотни дорожек тропинок, на какой из них ожидать отставного генерала?

Оказалось, Иван Иванович все предусмотрел, все продумал.

На низком пне напротив остановки сидел немолодой мужчина и строгал перочинным ножиком толстую ветку. Строганет – полюбуется, подправит, снова врежется острым лезвием. Тронутые сединой черные волосы, узкий разрез глаз.