|
Если бы Гай заботился о своем престиже - а Эпторп ни минуты не сомневался в этом, - то для него. Гая, этот час стал бы триумфальным часом. Вместо этого весь вечер оказался не чем иным, как простым веселым времяпрепровождением. В буфетной организовали импровизированный концерт. Майор Тиккеридж сыграл наивно-непристойную сценку под названием "Однорукий флейтист" - давно знакомую и тем не менее восторженно воспринятую алебардистами, новую для Гая, бурно одобренную всеми другими. Официанты начали разносить серебряные кубки, обычно используемые для пива, но теперь наполненные до краев шампанским. Гай не заметил, как пустился в разговор о религии с военным священником. - ...Вы согласны, - серьезно спрашивал он, - что вера в сверхъестественное вовсе не является каким-то дополнением к вере в естественное, таким же, например, как скрашивающие нашу жизнь музыкальные произведения или картины художников? Это то, с чем мы сталкиваемся в повседневной жизни. Сверхъестественное - это реальное; мы называем "реальным" всего лишь тень, мимолетное воображение. Вы согласны с этим, отец мой? - В известных пределах - да. - Позвольте мне выразить это иными словами... Когда майор Тиккеридж начал представлять свою сценку, улыбка на лице священника застыла и стала похожей на улыбку акробата - профессиональный прием, скрывающий страх и истощение сил. Вскоре начальник штаба начал играть в футбол корзинкой для бумаг. С футбола перешли на регби. Корзинка оказалась в руках Ленарда. Его схватили и повалили на пол. Все молодые офицеры начали прыгать на кучу борющихся тел. Прыгнул Эпторп. Прыгнул Гай. Другие прыгнули на них. Гай почувствовал, что вывихнул колено, затем его ударили так, что несколько секунд он лежал, как парализованный. Выпачкавшись в пыли, смеясь, обливаясь потом, запыхавшись, они освободились друг от друга и поднялись на ноги. Гай чувствовал тупую, но довольно сильную боль в колене. - Послушайте, дядя, у вас болит что-нибудь? - Нет, нет, так, пустяки. Кто-то где-то распорядился разойтись. Тони поддерживал Гая под руку, когда они шли по плацу. - Надеюсь, тебе не было скучно, Тони? - Я ни за что не согласился бы пропустить такой вечер. Вам, наверное, надо показаться доктору, дядюшка? - Ничего, до утра заживет. Маленький вывих, вот и все. Однако утром, очнувшись от глубокого сна, Гай увидел, что колено сильно распухло, наступать на больную ногу оказалось совершенно невозможно. 4 Тони ехал домой. Как они договорились раньше, он взял с собой Гая, и в течение четырех дней он пролежал в доме Бокс-Бендеров с туго забинтованной ногой. В канун рождества Бокс-Бендеры свозили Гая к полуночной мессе и снова уложили в постель в библиотеке. Возвращение Тони внесло своеобразную разрядку в напряженность. |
