— В течение двух суток удерживал позицию согласно приказа. Уничтожено тридцать восемь средних танков, около пятидесяти легких, двадцать шесть бронетранспортёров, до тысячи человек пехоты и сбит один самолёт. Наши потери — сорок шесть орудий, безвозвратные потери — одна тысяча сто человек, ранено — тысяча двести.

Генерал бьёт по столу кулаком:

— Плохо воюете, майор! Столько народу положили, а у врага потери мизерные!

— Мизерные, товарищ генерал?!

Я взбешён и не обращаю на предостерегающие взгляды штабных никакого внимания:

— Мизерные, говорите?! У меня ни одной зенитки! Всего двадцать ПТО было, а остальные пушки времён Первой Мировой! Людей дали — танкистов из ЗэПэ, и никаких средств противодействия вражеской авиации! У нас все потери от бомб да от артиллерии! Да если бы не трофеи, там бы все полегли, все, до последнего! С «Льюисами» против танков послали! Из сорока пулемётов только два нормальных! И ни одного нашего сокола не видели! Вообще ни одного! Мы только во время первого авианалета три сотни бойцов потеряли убитыми! Три сотни…

Генерал багровеет, бледнеет, но берёт себя в руки:

— Танкисты из запасного полка! Как! Кто посмел! Немедленно разобраться! Да у нас каждый танкист на вес золота, тем более, с боевым опытом. Обстрелянный! А их на убой? Расстреляю гада!

Затем поворачивается ко мне, продолжая у же нормальным тоном:

— А ты кто сам будешь, майор?

— Заместитель командира запасного полка майор Столяров. Принял командование частью после смерти подполковника Федорчука и полковника Каца.

— Пехотинец? Артиллерист?

— Танкист, товарищ генерал. Воевал на «Т-28» и «КВ».

— Давно на фронте:

— С первого дня.

— Кадровый?

— Так точно. Награждён за Финскую, и недавно уже за эту.

Генерал поворачивается к офицерам и показывает на меня:

— Если бы все так дрались, как этот танкист — давно бы уже немца попятили! Эх… ладно, идите, майор…

Я отдаю честь и выхожу из землянки. Закурив, спрашиваю у стоящего поодаль лейтенанта:

— А что за генерал-то:

— В штабе Еременко. Недавно прибыл…

Глава 29

…К нам пришло пополнение, однако земляков среди них не оказалось. Ребята из разных мест нашей страны, а вот мурманчан — нет. И писем из дома я давно не получал. И от брата тоже.

Сашка вообще молчун по натуре, а вот я иногда потрепаться могу. Но что меня удивило — новички не имеют офицерских званий, одни сержанты и старшины. Поэтому и живут отдельно от нас в большой казарме. Ну, это так называется «казарма», на деле-то — обычный барак, бывшие мастерские. Просто вычистили их, помыли стёкла, соорудили нары в два яруса. Всё, как и положено младшему комсоставу, кроме полётной нормы, конечно.

Недавно ещё приказ зачитали, от 19 августа сего, одна тысяча девятьсот сорок первого, года. Интересный приказ, однако — о наградах и премиях.

За десять дневных или пять ночных штурмовок — первая награда и тысяча рублей. За последующие десять — вторая награда и две тысячи. Чтобы Героя получить — тридцать вылетов днём, или двадцать ночью.

Можно и по другому. За двух сбитых немцев — правительственная награда и полторы тысячи рубликов, за пять уничтоженных самолётов врага — вторая награда и две тысячи рублей денежного вознаграждения. Ну а за восемь «мессершмитов» или «юнкерсов» — опять же, Героя Советского Союза и пять тысяч рублей.