…только, при вынужденных посадках с убранными шасси или других действиях, приводящих к повреждению или уничтожению материальной части без уважительных причин, виновные приравниваются к дезертирам и вредителям. Посему — подлежат суду Военного Трибунала, а там — как повезёт. Могут сразу закопать, а могут — в штрафные части, кровью вину искупать.

Мне пока ещё никто из штрафников не попадался. Хотя нашего брата — лётчиков, в смысле — туда практически не посылают. А пехота и мы — в разных местах воюем…

Зато у меня и радость есть. Небольшая, правда, но есть: я себе стрелка воздушного нашёл. Не будет же Чебатурин каждый раз со мной летать! Причём стрелок настоящий, с дальнего бомбардировщика «ДБ-3Ф». Бывший, конечно. Сбили их недалеко от нашего расположения — немного ребята не дотянули, прыгать пришлось.

А «мессер» стал их расстреливать, уже когда купола раскрылись. Пилота со штурманом — наповал, а он уцелел. Пришёл к нам весь седой, а парню — всего-то двадцать лет. Ваня Иванов, сержант ВВФ. Зато теперь стреляет метко и зло.

Только вот одна у меня проблема турель получилась отличная, и пулемёты, хоть вражеского производства, но стреляют великолепно, но… с патронами напряжёнка, причём жуткая. Хоть специально вылетай за «хейнкелями», чтобы боезапасом разжиться… кстати, вот бегут! Что, нашли Отлично! Мы всей троицей, то есть я, Сашка и Олег бежим к полуторке. За рулём сидит Иван.

Только что звонили наши соседи, истребители — сбили два «сто одиннадцатых» совсем рядом с нами, километрах в пяти. Запрыгиваем в кузов, уже на ходу проверяем личное оружие. На такой случай берём кроме личных наганов и «ТТ», в БАО пулемёт. Мало ли, вдруг немцы при падении уцелеют или на выпрыгнувших нарвёмся Ваня гонит, как наскипидаренный. Ещё бы! Уже не раз бывало: подъезжаем — а там «махра» развлекается: в воздух пуляют, а то и просто со злости подожгут. Им-то от немцев ох как достаётся…

Дорога занимает полчаса. Уфф, первыми успели! Вываливаемся из кузова, осторожно приближаемся к первому лежащему на земле вражескому самолёту. От него, впрочем, мало что осталось, как и от экипажа. Так, груда обломков, неподалеку — оторванная конечность в остатках обуви. Шмякнулся от души. Ладно, этот будем потрошить позже, а пока катим к следующему, вошедшему в землю немного поодаль, метрах в трёхстах.

Второй сохранился лучше, по крайней мере, фюзеляж почти целый. Рядом с остатками плоскости ветром колышется парашют, тоже надо будет прибрать, пригодиться на шарфики да и девочкам нашим тоже лишним не будет. Пускай шьют себе лифчики да трусики — или что там им ещё по женской части надо?

Олег проверяет не успевшего сбросить парашютную сбрую немца, затем машет нам рукой — готов. Подходим поближе. Чем его так? Вся грудь залита кровью. Неужели он смог в таком состоянии ещё и выпрыгнуть?!

Осматривается по сторонам, Сашка лезет внутрь, через минуту свистит нам — нашёл что-то интересное. Помедлив, лезу в тесный люк. Внутри достаточно светло от пулевых пробоин. Шурик стоит над пилотским креслом, где застыл мертвец и указывает на него рукой.

— Смотри, командир.

Подхожу поближе, ничего себе! Вот это наши «ястребки» отличились — такого аса ссадили! Вся грудь пилота усыпана наградами — несколько железных крестов, какие-то значки, нашивки…

Я нагибаюсь и поднимаю валяющийся на полу удобный планшет с оборванным ремешком. В нём через прозрачное целуллоидное окошко виднеется карта с аккуратно нанесёнными обозначениями. Гм, надо взять. Вытаскиваю из кармана документы убитого и портмоне из отличной кожи с золотым вензелем. Сашка снимает с руки настоящие часы люфтваффе, мечту каждого из нас: там компас, светящийся циферблат, высотомер.