Сожалея, что не может оказать супругу достойный прием, леди София направилась к двери своей спальни, желая встретить лорда Габриеля распахнутыми объятиями.
Он не виноват, что дом произвел на нее такое тягостное впечатление.
— Габриель! — спускаясь по лестнице, негромко позвала леди София.
В ответ — лишь тишина.
К счастью, дворецкий приказал оставить в комнатах зажженные масляные лампы. Дойдя до второй лестничной площадки, леди София нахмурилась. Она перегнулась через перила. В холле никого не было.
Где же Габриель?
Вдруг молодая женщина спохватилась и настороженно посмотрела на закрытую дверь слева. За ней была гостиная. Габриель прав: ей надо набраться смелости и войти туда. Впрочем, сейчас не время испытывать собственную храбрость. Решив вернуться обратно в свою спальню, леди София отвернулась от ведущей в гостиную двери.
Она успела заметить лишь мелькнувшую тень. Удар по голове был быстрым и сильным. Не успев издать даже писка, женщина упала на пол. Свет померк, и леди София потеряла сознание.
Она очнулась от страшной головной боли. Казалось, рассерженные пчелы немилосердно жалят ее в голову. Несколько минут понадобилось леди Софии на то, чтобы понять: она — в гостиной. Как она сюда попала? Где Габриель?! Женщина мотнула головой, стараясь отбросить спадающие на лицо пряди. Почему ее волосы распущены? Она что, оступилась и упала? Когда она была без сознания, кто-то усадил ее в кресло, не по доброте душевной, а чтобы легче было связать ей руки за спиной. Ослабевшая леди София несколько раз дернулась… Бесполезно. Она попробовала пошевелить ногами… Напрасно. Каждая нога была привязана к ножке кресла…
— Тебе не следовало сюда приходить.
Женщина вела себя так тихо, что леди Софии поначалу показалось, что она одна в гостиной. Одетая в странного вида мешковатую женскую сорочку и мужские бриджи, незнакомка стояла перед большим зеркалом, висевшим на противоположной стене, и меланхолично наматывала на пальцы пряди тронутых сединой длинных черных волос. Затем незнакомая женщина пришпилила закрученные в локоны волосы булавками, которые она, судя по всему, выдернула из волос леди Софии.
— Кто вы? — спросила графиня, про себя проклиная пляшущие перед глазами тени, мешающие ей лучше разглядеть странную женщину.
— У меня мало времени на глупости, дорогая. Габриель скоро вернется, а мне еще многое надо сделать, — сказала незнакомка, в последний раз поправляя свою прическу.
Затем она развернулась и посмотрела на леди Софию.
— Ты знаешь, кто я.
Сбитая с толку, молодая женщина отрицательно покачала головой. Она сразу же пожалела об этом: резкая боль пронзила все ее тело.
— Извините, мадам, но я не помню, чтобы мы встречались. Кто вы?
— Глупая гусыня, — проворчала незнакомка.
Она подошла ближе. Только тогда леди София заметила в ее руке направленный на нее пистолет.
— Наверное, я тебя слишком сильно ударила по голове. Называй меня графиней Рейнекортской.
Ужас исказил лицо леди Софии. Боль сжала стальными тисками колотившееся в груди сердце.
— Бе-бе-атриса, — заикаясь, промолвила она.
Неужели секреты ее мужа куда более неприглядны, чем ей казалось вначале?
Незнакомка нахмурилась. Что-то в выражении ее лица, в наклоне головы показалось леди Софии смутно знакомым. Царящая в голове сумятица мешала молодой женщине сосредоточиться.
— Беатриса мертва, — наконец сказала незнакомка. — Она умерла давным-давно. Нет, я — леди Колетта, мать Габриеля.
Облизав пересохшие губы, леди София поморщилась от очередной вспышки головной боли.
— Не может быть. |