— Наверно нелепо будет убеждать тебя, что я никогда не стремилась к власти над миром, — перебила его Рида, — ни с помощью ресниц, ни любым другим способом. Наверно, ты, как и все прочие, не поверишь. Поэтому я даже не буду пытаться. Продолжай.

— Тогда я подумал «Неужели девчонка положила глаз на Утюга и метит в царицы амазонок? Тогда, как ни очаровательна она, а суждено ей исчезнуть с нашего горизонта. Кон не любит властных и холодных девиц».

И вот с такими-то мыслями я отправился к тебе на новоселье. В дом, подаренный тебе Утюгом. На правах старых знакомых мы явились, не предупредив. И увидели тебя.

На заднем дворе. Никогда не забуду.

Шум, крики, отчаянный лай. Огромная серая псина пытается залезть под телегу, рычит, роет когтями землю. Верхом на псине сидит наша принцесса Греза и за ошейник тянет ее назад.

Конрад, конечно, тут же кинулся на помощь, оттащил собачину, предал кому-то из здешних. Только принцесса на него внимания не обратила. Нырнула под телегу и появилась оттуда с маленьким лохматым зверенышем на руках.

Звереныш царапается, дерет твою рубашку, а ты его гладишь и успокаиваешь. Как потом оказалось это был Ламме, хорек-телепат, твоя новая игрушка.

Так вот, когда я тебя увидел: растрепанную, перемазанную грязью и кровью, я понял, что мой друг пропал окончательно.

Он, конечно, уже всласть к тому времени поволочился за девицами. Но те были простые, нетребовательные. Семестр вместе скоротать, пару безделушек выпросить на память, самое большое — замуж выскочить, вот чего они хотели. А такой — душу подавай, меньшим не отделаешься.

Так что, когда мы потом узнали, что любовницей Баязида ты так и не стала, меня это уже сильно не взволновало. Увязнуть сильнее, чем увяз уже Конрад, было невозможно.

Ну а потом нам сразу стало не до того: началась война.

Гелиад с моря, Туле на суше. И мы с восторгом кинулись в этот водоворот. Ты помнишь, Рида Светлая, когда он тебе впервые в любви признался?

— Конечно, помню.

Это было в лесу на границе с Нефеллой. Пост Песье Ухо. Они ждали тогда гонца, письмо из Геспериды. Присоединится ли Нефелла к Туле, или предпочтет не вмешиваться? Есть ли у Аржента хотя бы один шанс?

Холодная дождливая ночь, узкая лестница, шершавый мокрый камень под ладонями.

— Что ты ему ответила тогда?

Она вспомнила, как отшатнулась к стене. (Холод. Мокрый камень.)

«Смерти ты моей хочешь?!»

— Конечно, он тогда отступил. Не знаю, понял ли, почему ты его отталкиваешь, но отступил. По-другому не мог.

Как-нибудь потом, я полагаю, ты поведала ему о роке джокеров. О том, как губительна для них любовь. И он совсем уже ничего не мог поделать.

Наш добрый Кон всегда верил женщинам, иначе ему было неинтересно. А ты создала вокруг себя легенду такой плотности, что для него в ней осталась лишь одна роль — Рыцаря Печального Образа, или, вернее, Барона Тогенбурга.

— Ты хочешь сказать, что за эти годы у него никого не было?

— Как ты возмутилась! Приятно послушать. Были женщины, разумеется. Только разве это мешало вам разыгрывать свой спектакль. А потом случилось еще кое-что. Помнишь, как мы гонялись за пиратами? Осаду Хайры помнишь? Что ты ему сказала тогда?

— Так ты и это знаешь?

— Мне ли не знать, Рида Светлая? Разве кто-нибудь, кроме меня, смог бы разобраться, что ты с нами со всеми сделала?

Так вот, в Хайре он наконец понял, что столкнулся с чем-то, что выше его разумения. И снова отступился.

Только однажды ему показалось, что есть еще шанс. Это когда ты объявила, что бросаешь джокерство к черту. Он тогда целый план твоего обольщения составил. Но ты сразу же сбежала на Землю. А вернулась только теперь.

— Но я в самом деле не могла по-другому!

— Вот и я тоже так думал.