Суровые морщинки между черными бровями хозяина постепенно разгладились, и его лицо приобрело привычное, невозмутимо-спокойное выражение. «Хозяину нужна хозяйка, - подумал кот. - Может, тогда к нему перестанут ходить драконы?»

    ГЛАВА 6

    Эльф намеревался покемарить пару часиков, но бессовестно проспал до темноты. Мигрень улетучилась бесследно, и в голове мигом нарисовался план необходимых действий. Вылезать из-под нагретого пледа до жути не хотелось, но небо за окошком уже налилось вечерней синевой. Назвался груздем - полезай в кузов, собрался за девушкой присматривать - присмотри, да не подглядывай. Вилль знал, что горожане ослушаются и тишком выберутся на улицы. По народному мнению, опасность миновала, а к соседу на рюмку чая так и тянет! Не хватало, чтоб еще Алесса перекинулась да гулять пошла. Не на зверя напорется, так на патруль, неприятности летят к ней, ровно шмели на клевер.

    За пару минут Вилль привел себя в боевую готовность. Запустил пятерню в короткие, чуть выше плеч, вьющиеся волосы и придал шевелюре состояние привычной растрепанности, сунул в сапоги узкие кинжалы-шмели.

    -  Что, хозяин, пошшел на охоту? - вопросил домовой. - Давай, давай, а шшкурку домой принеси, мы ее на стену повессим. Только если с тебя первого ее не спусстят.

    -  Ты во мне сомневаешься?

    -  Только в твоих чуйссствах - жалеешь убогеньких… Зачем Леську защищать собрался? Просидишь всю ночь под окошшком, сосульками обрастешь, а она поиздевается!

    -  Это у нее еще детство в… гм… В голове скачет! А жалость?… Вот скажи, что бы с тобой было, не пожалей тебя я? Сидел бы один и орал на весь Себерский Перелив!

    Симкины слова действительно были вопиющей несправедливостью. Вилль, будучи тогда маленьким Арвиэлем, нашел его на берегу Себерского Перелива. Еще издалека мальчик услышал странные звуки и пошел посмотреть. У самой воды, вцепившись всеми четырьмя лапами в какую-то доску, сидел мокрый черный зверь и вопил на весь Бескрайний Океан. Так у эльфов и завелся ворчливый Симеон. Именно он обучил мальчика «нормальному человеческому» языку, а тот его эльфийскому. Оказалось, что Симеон даже не домовой, а корабельный - он был магически привязан к обшивке купеческого судна, которое затонуло на северо-западном побережье Неверры. Последнюю доску вместе с вцепившимся в нее Симкой течение унесло в Перелив, а там волны выбросили «плот» на берег. Из кусочка этой доски Арвиэль вырезал кулон в форме волчьей головы и носил его, не снимая.

    -  Нам такие подружшшки совсем ни к чему, - гнул свое Симеон. - Взбесится ещще, отгрызет тебе что-нибудь, и схряпает. Лучше с Бертой дружи - она хорошшая, ссметанку мне носит, сказки мои сслушает.

    -  И смотрит! Тьфу!… Погоди-ка, - насторожился эльф, - значит, пока меня дома нет, вы тут развлекаетесь! За сметану продался, негодник?!

    -  Обижшшает хозяин своего верного Симеона! - провыл черный кот, развозя по морде невидимые слезы. - Он же для хозяина всего лучшшего желает! Ууу!

    -  Лучшего? - изогнул бровь Вилль. - Давай так: если сумеешь отвадить Берту от дома, я тебе каждый день сметану покупать буду!

    -  Сколько? - деловито осведомился домовой.

    -  Да хоть ведро! Сам голодать буду, но чтобы верный Симеон без сметанки остался - ни за что!

    * * *

    Вышеозначенная Берта была девушкой очень даже славной: симпатичная, заботливая и, конечно же, влюбленная.