– Да. Но нам нужна помощь. Нос ракетоносца смят, и в борт попала торпеда.

– Вижу, Барт. Посмотри вниз.

– Боже мой! – невольно вырвалось у Манкузо. Рваная пробоина наполовину выступала из воды, в ней плескались волны, и дифферент ракетоносца на нос был заметён. Манкузо удивился, как они вообще остались на плаву, но сейчас не время выяснять причины.

– Перебирайся к нам, Уолли, и спускай плот.

– Идём. Группа борьбы за живучесть наготове, а я.., вот и наш второй друг, – произнёс Чеймберз.

«Поги» всплыл ярдах в трехстах прямо перед «Октябрём».

– Капитан, «Поги» передаёт, что район чист. Здесь нет никого, кроме нас. Помнится, мы это уже слышали, – невесело засмеялся Чеймберз. – Может быть, связаться с берегом по радио?

– Нет, давай посмотрим, не справимся ли мы с этим своими силами.

«Даллас» медленно подошёл к «Октябрю». Через несколько минут ударная подлодка Манкузо была в семидесяти ярдах от левого борта ракетоносца, и десять моряков на плотике, преодолевая волны, уже гребли к «Октябрю». До этого момента всего несколько человек на «Далласе» знали, что происходит. Теперь это стало известно всем. Манкузо видел, как матросы, поднявшиеся на палубу, указывают на повреждённый ракетоносец и оживлённо разговаривают между собой. Действительно, есть о чём.

Повреждения оказались не такими серьёзными, как казалось сначала. Торпедный отсек не был затоплен – от удара сработал датчик и выдал ложный сигнал тревоги. Носовые балластные цистерны треснули, и в них плескалась морская вода, но субмарина была такой большой и её балластные цистерны были разделены на такое число сот, что дифферент на нос не превышал восьми футов. Крен на борт был всего лишь непривычным. Через два часа заделали пробоину в радиорубке, и после длительного обсуждения, в котором принимали участие Рамиус, Мелехин и Манкузо, пришли к заключению, что ракетоносец может снова погрузиться и продолжать плыть в подводном положении, если скорость хода не будет большой, а глубина погружения не превысит тридцати метров. Правда, в Норфолк они прибудут с опозданием.

День восемнадцатый

Понедельник, 20 декабря

Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»

Райан снова стоял на вершине рубки благодаря Рамиусу, который заявил, что американец заслужил это. В обмен на любезность Джек помог ему подняться по трапу на мостик. Рядом с ними был Манкузо. В центральном посту расположилась американская команда, а группа механиков в машинном отделении пополнилась, так что теперь реакторный и турбинный отсеки обслуживала вахта, похожая на нормальную ходовую. Течь в радиорубке полностью ликвидировать не удалось, но пробоина была сейчас выше ватерлинии. Воду из рубки откачали, и крен уменьшился до пятнадцати градусов. «Октябрь» все ещё имел дифферент на нос, однако это удалось отчасти компенсировать тем, что уцелевшие балластные цистерны продули полностью. Из‑за смятого носа за кормой ракетоносца тянулась неровная кильватерная струя, едва заметная под безлунным небом, затянутым облаками. «Даллас» и «Поги» по‑прежнему шли под водой, за кормой «Октября», прикрывая его от возможного нападения. Процессия приближалась к Кейп‑Генри и Кейп‑Чарльз.

Где‑то далеко за кормой к проливу шёл танкер, наполненный сжиженным природным газом. Береговая охрана временно закрыла вход в пролив для всего надводного транспорта, чтобы дать возможность этой плавающей бомбе – по крайней мере так было объявлено на радиочастоте береговой охраны – беспрепятственно пройти к разгрузочному топливному терминалу в Коув‑Пойнте, штат Мэриленд. Интересно, подумал Райан, каким образом военно‑морскому флоту удалось убедить капитана танкера сделать вид, что у него возникли трудности в машинном отделении или ещё каким‑то образом отложить время его прибытия.