Время тянулось медленно. За немецкими траншеями, довольно далеко, не менее тысячи метров — дальность для выстрела почти предельная — показались две фигуры.

— Чего они делают, не пойму.

— Я тоже.

Немцы медленно приближались. Только тогда стало понятно, что они разматывают с катушек провод.

— Связисты это, связь тянут.

— Виктор, давай одновременно обоих.

— Согласен. Стреляем по готовности.

Зарядили винтовки, прицелились.

— Готов.

Оба выстрела прозвучали слитно. Фигуры упали и больше не шевелились.

— О, на счету пополнение! А парни говорили — место неудачное.

Немцы долго не реагировали на гибель связистов, только потом снайперы разглядели, как к убитым пополз солдат.

— Вить, достанешь?

— Попробую.

В лежащую низкую цель попасть труднее, чем в стоящего человека, а тяжелее всего — в бегущего, да ещё зигзагом.

Виктор поднял винтовку, сосредоточился; опустил, шумно выдохнул, поднял оружие снова. Выстрел! Ползущий солдат замер. Убили или затаился? Зато теперь немцы открыли по «нейтралке» огонь из нескольких пулемётов. Причём по звуку выстрелов засекли снайперов почти точно. Пули летели веером, вздымая пыльные фонтанчики, и ложились рядом то впереди, то сбоку, не давая поднять головы.

— Вить, ты как хочешь, а я в следующий раз окопчик вырою — пусть мелкий. Неуютно как-то под пулями лежать, — сказал Алексей напарнику, когда немцы прекратили стрелять.

Но позицию можно было считать обнаруженной, к тому же солнце поднялось, и они ползком вернулись назад, в траншею.

Вторая снайперская пара уже была в землянке, когда Виктор с Алексеем вернулись.

— Я же говорил, место вчера было неудачное. А сегодня — вот! — и Ведерников с гордостью показал Алексею приклад винтовки, где красовалась свежая зарубка. В ответ Алексей и Виктор достали ножи и молча нанесли по зарубке на свои приклады. Лица Ведерникова и Балабанова вытянулись:

— Что, опять по немцу у каждого?

— Не место красит человека, — пошутил Виктор.

Между парами началось негласное соревнование — кто больше уничтожит фашистов.

Прошло две недели. За это время пара Ветров-Субботин уничтожила семнадцать гитлеровцев, а пара Ведерников-Балабанов — восемь.

Однако с каждым днём подловить немцев становилось всё сложнее. Гитлеровцы уже поняли, что на их участке фронта появились русские снайперы, и стали вести себя осторожно. А тут ещё в политотделе заподозрили, что пара Ветров-Субботин приписывает себе уничтоженных гитлеровцев, и потому прислали младшего политрука для проверки.

— Я завтра с вами иду на задание! — с ходу заявил политрук.

— Мы рано встаём, товарищ политрук! — попытался отговорить его Алексей, прекрасно понимая, что означает для снайпера присутствие на задании постороннего.

— Сами будете вставать — меня разбудите, — остался непреклонным политрук.

— Так точно! И бинокль вам взять надо, а фуражечку в землянке оставить.

— Это что же ты, товарищ красноармеец, хочешь, чтобы я не по форме одет был?

— Пилотку можно надеть. А ещё лучше — маскировочный костюм с капюшоном, как у нас.

— Вы что себе позволяете? Старшего по званию и должности учить? Распустились тут! — политрук явно обозлился.

Снайперы замолчали. Действительно, хочет человек рисковать — его дело.

Ещё до рассвета они вышли на «охоту» — на крайний правый фланг своей дивизии. Сюда снайперы ходили редко, уж больно далеко топать. Зато немец здесь должен быть непуганый.

Как всегда, выбрали позицию и залегли.