– В Бостоне, – кивнул он. – Ее труппа вернулась сюда из гастрольной поездки пару месяцев назад. Сейчас она много играет, и, как говорят, не без успеха.

– Поверь, Дик, у меня чисто деловые отношения с Клэем Уинслоу, – серьезно сказала Лили. – Он очень помогает мне, так же как и ты, и я не знаю, что бы я без вас делала. Ведь я совершенно не разбираюсь в бизнесе, а мне бы так хотелось, чтобы, когда Мэт…

«Когда Мэт вернется», – хотела сказать она, но слова застряли у нее в горле. Зачем мучить себя? Не пора ли понять, что он не вернется никогда? Нет. Каждый во что то верит. Вера нужна человеку, она не позволит впасть в отчаяние, поддержит и согреет в трудную минуту. Мэт жив.

Жив, жив, жив!!!

– Ты.., э э.., не договорила, – нарушил молчание Дик, смущенный переменой в ее лице: глаза девушки горели лихорадочным огнем, губы плотно сжались, на щеках выступил легкий румянец.

– Не важно, – с трудом вымолвила она. Ей все равно никто не поверит. Ее никто не поймет. И лучше молчать, иначе все, включая друзей, решат, что она потеряла рассудок. Сколько времени должно пройти, чтобы она смирилась со смертью Мэта? Ответ был оглушающе прост: больше, чем ей отпущено прожить.

Впрочем, из разговора с Диком она сделала для себя вывод: раз ее имя пытаются втоптать в грязь, значит, надо быть умнее и осторожнее. Видеться с Клэем, разумеется, придется, но только у себя в Хоуксхевене и только в присутствии слуг. Люди крайне строги и педантичны, когда дело касается чужой жизни; никто не ждет, что молодая вдова будет вечно оплакивать своего мужа, но год траура нарушать не позволено никому!

– Мне наплевать, что о нас говорят, – разозлился Клэй, когда Лили, заехав на следующий день в его контору подписать кое какие бумаги, сообщила ему о своем решении. – Я ни словом, ни делом не обесчестил тебя и не предал память Мэта. Дик, безусловно, прав; Кларисса Хартли – злобная, завистливая дрянь. Ума не приложу, как Мэт мог… – Лили так сильно побледнела, что он готов был откусить себе язык.

– Зато мне не наплевать, Клэй, – с холодным достоинством сказала она. – Я намерена родить и воспитывать ребенка здесь, в Бостоне, и не могу позволить, чтобы мое, а значит, и его имя трепали на каждом углу. Прости, но отныне наши деловые встречи будут проходить исключительно в Хоуксхевене и лишь при свидетелях. Надеюсь, это не слишком обидит тебя.

– Мне жаль, что все так обернулось, – с неподдельной горечью ответил он. – Но нам надо обсудить весьма серьезный вопрос. Речь идет о «Гордости Хоуков». Я получил немыслимо выгодное предложение о его продаже и советовал бы тебе согласиться. У тебя ведь все равно останутся еще два корабля! А деньги можно будет положить на счет твоего еще не родившегося ребенка. Представляешь, какие набегут проценты, когда он подрастет? Уверен, Мэт не упустил бы такой шанс.

– Что ж, – вздохнула Лили, – я согласна.

Но еще до того, как был подписан последний документ, Лили выглядела такой усталой, что встревоженный Клэй прервал их встречу.

– Знаешь что, – предложил он, – давай отложим это на потом. Время терпит, а тебе явно надо отдохнуть.

Отправляйся домой, выспись хорошенько, а вечером я заеду к тебе, и мы все закончим.

Лили вздохнула с облегчением.

– Спасибо, Клэй, – сказала она, – я что то действительно неважно себя чувствую. Оказывается, беременность приносит не только радость. Боюсь, что выгляжу я просто ужасно.

– Что ты, – с искренним восхищением ответил он, и его глаза блеснули. – Ты прекрасна, как всегда. И твоя фигура совершенно не пострадала. Если бы ты не сказала мне сама, я бы в жизни не догадался о твоем состоянии.

– Это пока, – рассмеялась Лили.