Когда Мэт пришел в себя, Лили лежала рядом, свернувшись калачиком, и тихо плакала.

– Ну что, понравилось? – Его голос был все еще груб.

Она не ответила.

– Лили?

Молчание.

– Что с тобой? – нахмурился Мэт, все еще пытаясь прикинуться циничным и равнодушным, чтобы скрыть свои истинные чувства. – Тебе было больно?

– Да! – всхлипнула Лили. – Но лучше бы ты меня просто ударил… Ты поступил со мной как.., как со шлюхой, с продажной девкой, нанятой лишь для того, чтобы удовлетворить твою похоть. Если я и в самом деле значу для тебя только это, отпусти меня! Дай мне уйти! Так будет лучше для нас обоих!

– О, отличная идея! – усмехнулся Мэт. – Она решает все проблемы.., для тебя и Уинслоу. Но вы просчитались. Я никогда не отпущу тебя и уж тем более не уйду сам. Ты моя жена и принадлежишь мне. Навеки!

Сдерживая крик отчаяния. Лили до крови прикусила губу. Она ничего не скажет ему о ребенке! По крайней мере сейчас, пока он не остынет и не поймет наконец, что Клэй ничего для нее не значит. Кроме того, она еще слишком хорошо помнила его встречу с Клариссой в порту Нового Орлеана, которую он так толком ей и не объяснил.

То, что Кларисса приходила к нему за деньгами, еще не значит, что ей не захотелось отблагодарить его за это…

Нет, о ребенке говорить пока рано.

– А на что намекал Уинслоу? – внезапно спросил Мэт. – Он сказал, что мне следует о чем то знать…

О чем?

– Разве? – растерялась Лили. – Не помню.

– Брось, ты все прекрасно помнишь, – покачал головой он. – «Лили бе…» Что это может значить? Безумна?

Нет. Белены объелась? Очень возможно, но об этом потом. Может, беременна?

Она вздрогнула и побледнела.

– Ага, значит, в точку! – мрачно констатировал Мэт. – И кто же счастливый отец, я или Клэй?

– Несколько минут назад ты заявил, что явился из преисподней? – глухо сказала Лили, не в силах спорить с ним да и не желая больше ничего доказывать. – Вот и убирайся назад!

21

Мэт скрипнул зубами и сжал кулаки.

– Полегче на поворотах. Лили! Изволь ответить прямо, чей это ребенок? Я требую!

– Поломай немного голову, может, и сам догадаешься, – все так же резко ответила она. Оскорбление было слишком велико, чтобы пропустить его мимо ушей. – Если, конечно, я вообще беременна, как ты себе вообразил.

Мэт был в ярости. Да как она смеет так с ним разговаривать? Можно подумать, что это он в чем то виноват перед ней, а не наоборот! Мэт вдруг с неожиданной ясностью понял, что если останется здесь еще хоть на пять минут, то неминуемо наговорит или сделает такое, в чем потом придется раскаиваться до конца дней своих. Лили вела себя вызывающе, но выглядела при этом такой беззащитной и.., прекрасной, что его кулаки сами собой разжались. Глухо выругавшись, он начал одеваться.

– Ты уходишь? – встревожилась она. – Куда?

– Понятия не имею, – буркнул Мэт, избегая смотреть ей в глаза. – Куда нибудь туда, где меня любят и ценят. Но я вернусь. Лили, и тогда ты скажешь мне всю правду. Всю! И если отец ребенка я, то вашим встречам с Уинслоу будет положен конец.

Ее пронзила ужасная догадка.

– Ты идешь к Клариссе! – Ее голос изменился: теперь он стал мягким, почти умоляющим. – Послушай, Мэт, все это дикое недоразумение. Ты вернулся так неожиданно, а ведь тебя считали погибшим… Ну почему ты не хочешь мне поверить, что мы с Клэем просто друзья, ничего больше!

Мэт уже оделся и теперь нервно застегивал пуговицы кителя.

– Ради нас обоих.