— Неужели вы верили в мое возвращение?

— Вашему отцу сообщили пять лет назад, что вы живы и вас видели в Индии, — пояснила Прунелла.

— Какова была его реакция?

— Я думаю, хотя и не могу быть уверена, — ответила Прунелла, — что он обрадовался этому известию. Он был очень одинок в последние годы войны, когда мой отец был слишком болен, чтобы навещать его, и никто не приезжал в Уинслоу-холл.

— Значит, вы считаете, что он был бы рад даже моему возвращению? — Прунелле показалось, что она уловила волнение в голосе графа.

— Я так думаю, и мне кажется, что он был бы рад помириться с вами перед смертью.

Прунелла немного помолчала и добавила:

— Когда я приезжала сюда навестить его, мы часто вместе ходили по этому дому, и он рассказывал о вас и о том времени, когда вы были еще ребенком. Однажды мы даже заходили в детскую и смотрели ваши игрушки.

— По-видимому, вы рассказываете мне об этом, чтобы я устыдился и раскаялся, — предположил граф. Прунелла ничего не ответила.

— Если бы не война, я, может быть, вернулся домой раньше, — сказал граф. — Я не уверен в этом, но так или иначе эта дорога была открыта только для армии.

— Я понимаю, — кивнула Прунелла.

— Что ж, теперь ничего нельзя изменить, — продолжил граф. — Мне остается только читать вашу книжку, мисс Браутон, и еще раз поблагодарить вас за все, что вы делали.

— Мне не нужно благодарности, милорд. Все, что я делала, я делала для вашего отца и отчасти для собственного удовлетворения. Я люблю Уинслоу-холл, а также знаю и люблю всех людей в поместье, ведь большинство из них я знала еще ребенком.

— Сколько же вам лет? — неожиданно спросил граф.

— Мне почти двадцать два года.

— А вы так говорите, как будто посвятили свою жизнь служению людям, — сказал граф. — Почему вы не поехали в Лондон, как ваша сестра, и, главное, почему вы не замужем?

— Я была лишена возможности думать о замужестве, милорд.

— Предполагается, что я должен в это поверить? — осведомился граф.

— Однако это так, видите ли... Прунелла остановилась, сказав себе, что она не обязана никого посвящать в свои личные дела.

— Я полагаю, что вы собирались сказать мне, — заметил граф, — что имя вашей матери связано с таким скандалом, что вы до сих пор страдаете от этого.

Это было правдой, но Прунеллу рассердила догадливость графа.

— Последние три года я ухаживала за отцом, — ответила она уклончиво. — Он был очень болен.

— Вы не были бы так нужны ему, если бы ваша мать была рядом с мужем.

— Я довольна своей жизнью, — решительно заявила Прунелла.

— Это неправда, и вы это знаете!

— Меня волнует не мое положение, а дела Нанетт, милорд. Однако мне никак не удается заставить вас понять, о каком одолжении я прошу вас. Умоляю вас, остановимся на этом, не отвлекаясь на посторонние темы, — с настойчивостью обратилась к хозяину дома девушка.

— Когда я увижу вашу сестру Нанетт, — ответил на это граф, — я, без сомнения, окажусь вовлеченным в ее проблемы независимо от моего желания. А в данный момент, мисс Браутон, я интересуюсь вашими делами, которые, по моему мнению, требуют срочного вмешательства.

— Срочного вмешательства? — растерянно повторила Прунелла почти против своей воли. — Но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.