|
Они охраняли лагерь повстанцев “Змеи”, которыми командовал Мигелито. Лагерь располагался на лысом холме на берегу мутной Рио-Телика. Цыганский беспорядок в лагере делал его похожим на ночлежку в центре Порт-о-Пренса. Несмотря на отсутствие элементарных удобств, лагерь был нормальным, с точки зрения никарагуанцов, которые жили за рекой и продолжали поддерживать “левый” режим, угрожавший американским интересам. Такая поддержка была ошибкой, за которую никарагуанцы и расплачивались. Двое контрас сидели, расстегнув рубашки и расшнуровав ботинки, то есть как все партизаны в мире, ведущие боевые действия в тропиках. В голубом небе висели розоватые облака - пришельцы с Мексиканского залива, - которые принесли обильные дожди. Видно, быть хорошему урожаю. Один из дозорных, низкорослый бородач, подвижный парень по имени Валериане когда-то учился в университете городка Сильвес, что в восьмидесяти километрах от Манагуа. Там он изучал средневековую английскую литературу до тех пор, пока однажды вербовщики контрас не вломились в общежитие и насильно не записали его в “армию освобождения”. Его друг Панфило жил с ним в одной комнате и был помолвлен с Пилар, сестрой Валериане, Его тоже взяли в “армию освобождения”, и сейчас он был напарником Валериане в дозоре. С тех пор прошло двенадцать лет. И вот Панфило в расстегнутой рубашке стоит, привалившись к огромному камню и, покуривая мексиканскую сигарету “Деликадо”, лениво глядит на своего друга Валериано, который в мощный цейсовский бинокль рассматривает черную ленту дороги. Вдруг позади послышались шаркающие шаги, и друзья мгновенно обернулись, держа АК-47 наготове. Но это оказался всего лишь Жан-Клод, повар лагеря, толстый коротышка в белом фартуке. - Ну что там, в лагере? - спросил Валериане. - Ужасно, - промямлил Жан-Клод, - мне пришлось убраться из лагеря, чтобы прийти в себя. Он присел на камень. Его руки дрожали. Затем он встал и стал расхаживать взад-вперед. - Успокойся дружище, - сказал Панфило, - по-моему, ты принимаешь все слишком близко к сердцу. - Потому что мне нужно все время быть начеку, - ответил Жан-Клод. - Что я могу сделать, если все в лагере одурели от наркотиков? Мигелито смотрит на это сквозь пальцы. Я сам не люблю наркотики. Но больше всего меня волнует эта свинья. Два бывших университетских товарища посмотрели на повара, как на сумасшедшего. - Ты имеешь в виду кого-то из наших общих знакомых? - спросил Панфило. Жан-Клод запнулся и пробормотал: - Да нет, я имею в виду поросенка для праздника. Панфило и Валериане разом хлопнули ладонями себя по лбу, точно так, как это делают итальянцы. Ну конечно же, праздник! Их потому и поставили сюда, чтобы не прозевать Рамона де лас Касаса, представителя контрас в Майами. В его честь будет устроен праздник, и Жан-Клод имел в виду жареного поросенка, которым все говорящие на испанском народы потчуют важных гостей, даже если последние вегетарианцы. - Ну, и что с поросенком? - поинтересовался Валериане. - Недостаточно хорош? Жан-Клод сжал губы. И эти туда же. Рубашки расстегнуты до пупа. А еще образованные - не в европейском смысле, конечно, но для латиноамериканцов достаточно. - Поросенок хорош. Сам выбирал. Проблема в том, что наш гость опаздывает. |
