– К вашему счастью, Джек, зеркал тут не водится.

– Неужели так плохо? – похоже, американец был не на шутку расстроен.

Блейд закатил глаза.

– Плохо? – передразнил он Хейджа. – Если бы плохо… Чудовищно, Джек, чудовищно!

– Ладно, – американец махнул рукой. – В конце концов, я здесь не задержусь. Сейчас мы обсудим наши маленькие проблемки, и…

– Может быть, вы сначала развяжете меня, Джек?

– О, простите, конечно!

Он начал возиться за столбом, чертыхаясь и бормоча под нос: «Связали… и руки, и ноги… почище, чем федеральное налоговое ведомство… те тоже мастера вязать…» Наконец Блейд не выдержал и сказал:

– Джек, у вас на поясе здоровенный ножик. Возьмите его и перережьте ремни. Ведь вы – техасец, дьявол вас побери!

Он услышал, как Хейдж стал со скрипом перепиливать ремень, приговаривая:

– Техасец! Что с того, что техасец? Вы, англичане, думаете, что каждый техасец умеет ловко обращаться со здоровенными ножиками… да еще такими тупыми… Ошибаетесь, друг мой! Техас – это не коровы… не ковбои… и не ножики! – Ремень лопнул, и Хейдж с торжеством закончил: – Техас – это нефтяные поля! Вышки! Скважины! К тому же я только родился в Техасе, а вырос в Калифорнии!

– Еще один бандитский штат! – заявил Блейд, разминая руки. Когда Хейдж попытался что‑то возразить в защиту отечества, он добавил: ‑Вспомните о калифорнийских налогах, Джек!

Это был удар не в бровь, а в глаз, ибо у Хейджа в свое время были изрядные неприятности с налоговой декларацией, и соответствующее ведомство он ненавидел многий ненавистью. Блейд подступил к нему вплотную и добавил ‑прямым в челюсть, вполсилы. Потом разрезал ремни на руках Найлы, уложил девушку поудобнее и стал массировать запястья и лодыжки.

Когда он закончил эту операцию, Хейдж как раз очнулся и сел.

– Что случились. Дик? – с недоумением спросил он, потирая подбородок. – Рухнул потолок?

– Нет. Мой маленький аванс.

– Мне? За что?!

– Совсем не вам, а тому мерзавцу, в чью шкуру вы влезли. Вам еще будет – за Дж.!

И Блейд нанес следующий удар. Затем он приступил к осмотру своего оружия, изредка поглядывая на Найлу. Что‑то слишком долго она не приходит в сознание… уснула, что ли, от переживаний? Ему приходилось встречаться и с такой странной реакцией на опасность – человек просто не выдерживал и погружался в каталепсию. Наконец он стащил с Найлы кольчугу, расшнуровал тунику и приложил ухо под маленькой грудью. Сердце девушки билось ровно, и он успокоился.

Хейдж глухо застонал, ворочаясь на полу. Из разбитой губы сочилась кровь, расплываясь багровыми пятнами на жутком размалеванном лице. Блейд пожалел, что у него нет с собой зеркала или хорошо отполированного щита. Вероятно, лучшим наказанием для Хейджа была бы не эта кулачная расправа, а один взгляд на физиономию того, в чье тело он переселился. Но зеркала у странника не имелось; он мог вразумить научного руководителя проекта «Измерение Икс» только подручными средствами.

Он присел перед Хейджем и, когда тот открыл глаза, резко вздернул американца, прислонив спиной к столбу.

– О, боже! – простонал ученый, потом яростно уставился на своего мучителя. – Ричард, что это значит? Прекратите избиение!

– Я очень сожалею, Джек, но вы получили еще не всю порцию, – Блейд легонько похлопал его по щекам.

– Но за что же еще. Бог мой? За Дж. – виноват, принимаю; я еле отходил старика… Но в чем я еще провинился?

– Поглядите‑ка туда, – Блейд показал на спящую девушку.