– Я хочу перебраться через Поток – туда… – взгляд Блейда устремился к южному горизонту, столь недосягаемому и манящему. – Хочу увидеть новые земли, неведомые моря и звезды, что восходят по ночам над ними… хочу побывать там, где не был еще никто! – он сжал огромный кулак. – Клянусь Семью Священными Ветрами – я сделаю это!

– Достойное желание, – кивнул Порансо, – очень достойное! И ему никак нельзя препятствовать, – лайот посмотрел на мрачного Катру, неодобрительно покачивая головой. – С другой стороны, – продолжал он, ‑ничто в пашей жизни не дается даром, и за исполнение мечты – тем более такой великой! – надо платить, – теперь его укоризненный взгляд был обращен к Борти. – Я думаю, совет моего сына Сетраги был самым мудрым, ‑он милостиво кивнул младшему из принцев.

– Какое же условие ты поставишь? – спросил Блейд. Наконец‑то он сообразил, что имеет дело с прожженным старым хитрецом и делягой.

Порансо поднял глаза к небу и произнес:

– Не хочешь ли сперва выслушать одну историю, сайят? Она очень древняя и похожа на сказку, но это не сказка. В ней говорится о вещах, которые существуют и по сей день, хотя случились в те давние года, когда великий Уйд создавал мир.

Блейд кивнул. Уйд являлся солнечным божеством, местным вариантом Айдена и калитанского Йдана. Обитал он, естественно, на юге, так что легенда могла оказаться небесполезной.

Порансо повел рукой в сторону жреца, и тот, смочив горло добрым глотком, начал:

– Уйд сотворил мир огромным и круглым, как плод асинто, из которого готовят сладкое вино. Снаружи мир был твердым, и на поверхности этой тверди вздымались горы, текли реки и плескались моря; внутри же бог наполнил его для согревания жидким пламенем, извергнув его из собственных жил. Огонь, однако, вышел из повиновения и стал рваться наружу, грозя уничтожить творение великого Уйда, над которым тот работал много веков. Мир мог лопнуть, словно перезревший плод…

Итак, здесь тоже знали о шарообразности планеты! Затаив дыхание, Блейд слушал жреца, в неясных местах обращаясь к помощи Найлы.

– И тогда бог призвал огромного двуглавого змея Сатраку, верного слугу и помощника, повелев ему обвиться кольцом вокруг мира и укрепить своим телом то, что было готово разлететься на части. Сатрака был так велик и могуч, что мир содрогнулся, когда змей опустил свой хвост в море. Это случилось там, ‑Магиди неопределенно махнул рукой в сторону восхода, и странник понял, что хвост змея купался в Западном океане.

– Затем Сатрака погрузил в воду свое туловище и потянулся зубастыми пастями к хвосту, чтобы стиснуть и укрепить мир нерушимым кольцом, как повелел ему великий Уйд. Однако грудь его оказалась прижатой к огромному камню, подымавшемуся со дна моря, и в обе стороны от него, налево и направо, торчали другие камни, поменьше, между которыми Сатрака никак не мог протиснуть свои головы. Те камни – наши острова, – теперь жрец распростер руки, изображая подводный хребет, вставший на пути змея. – На север идет Понитэк, на юг – Сайтэк. К счастью, – заключил Магиди, – шеи у Сатраки были очень длинными, так что он сначала вытянул их в стороны, а потом свел вместе и все же уцепился за свой хвост. Теперь ты понимаешь, – он многозначительно взглянул на Блейда, – что змеиные шеи окружают наши острова, а тело его охватывает остальной мир.