Вилли Джонсон пробурчал:

     - Гринуотэр в штате Алабама. Я там родился. Помню...

     Исчезло. Все исчезло - сказал этот человек.

     - Мы все разрушили, - говорил старик, -  все  уничтожили.  Глупцы  мы

были, глупцами остались... Убили миллионы людей.  Наверно,  во  всем  мире

теперь живы не больше пятисот тысяч человек всех  рас  и  национальностей.

Среди   развалин   нам   удалось   вобрать    достаточно    металла    для

одной-единственной ракеты, и вот мы прилетели на Марс за вашей помощью.

     Он замялся, глядя вниз, на лица, пытаясь угадать, каким будет  ответ,

и не мог угадать.

     Хэтти Джонсон почувствовала, как напрягается рука ее  мужа,  увидела,

как его пальцы сжимают веревку.

     - Мы были глупцами, - спокойно произнес старик. - Мы обрушили себе же

на голову нашу Землю и нашу цивилизацию. Города уже не спасешь  -  они  на

сто лет останутся радиоактивными. Земле конец. Ее время прошло. У вас есть

ракеты, которыми вы все эти двадцать  лет  не  пользовались,  не  пытались

вернуться  на  Землю.  И  вот  я  прилетел  просить  вас,  чтобы   вы   их

использовали. Просить  вас  отправиться  на  Землю,  забрать  уцелевших  и

доставить их на Марс. Помочь нам, чтобы мы  могли  жить  дальше.  Мы  были

глупцами, и мы признаем свою глупость и жестокость. Мы просим принять  нас

- китайцев, индийцев, русских, англичан, американцев.

     Ваши земли на Марсе веками лежат нетронутыми, здесь для  всех  хватит

места, и почва хорошая, я видел сверху ваши поля.

     Мы прилетим сюда и будем возделывать землю для вас. Да-да, мы  готовы

на это. Мы заслужили любую кару,  какую  вы  нам  приготовили,  только  не

отталкивайте нас. Теперь мы не можем вас заставить.  Захотите  -  я  войду

обратно в корабль и улечу назад, и вопрос будет исчерпан. Больше мы вас не

потревожим. Но мы готовы переселиться сюда и работать на вас,  делать  для

вас то, что вы делали для нас: убирать ваши комнаты,  готовить  вам  пищу,

чистить ваши ботинки, смирением загладить все зло, что  мы  на  протяжении

веков причиняли себе самим, другим, вам...

     Он кончил говорить.

     Наступила небывалая  тишина.  Тишина,  которую  можно  было  пощупать

рукой, тишина, которая угнетала толпу,  словно  предвестие  надвигающегося

урагана.  Их  длинные  руки  висели,  точно  черные  маятники,  освещенные

солнцем, их глаза были устремлены на старика. Теперь он ждал не двигаясь.

     Вилли Джонсон держал в руках веревку.  Окружающие  смотрели,  как  он

сейчас поступит. Хэтти ждала, стиснув его руку.

     Ей хотелось обрушиться на их общую ненависть,  долбить  ее,  долбить,

пока не появится малюсенькая трещина, выбить из  стены  осколок,  камешек,

кирпич, пять кирпичей, а там, глядишь, все здание  рухнет  и  рассыплется.

Уже стена заколебалась. Но который камень - краеугольный  и  как  до  него

добраться? Как повлиять на них, пробудить в душах нечто такое, что  унесет

их ненависть?

     В глубокой тишине она смотрела на Вилли, и единственной  ее  зацепкой

сейчас был он, его жизнь, его переживания.