|
Именно поэтому здесь перед ним сидели не только Тормар и Оддгейр, чьи предки во многих поколениях проводили жизнь с оружием в руках. Но и Добрин с Семь-реки, и Родослав из полянской Родни, и Ведослав из Любеча, и полухазарин Извей из Киева, и Величко из Деревляни. И даже чудин Искусеви, боярин той части плесковской дружины, что после битвы в Босфоре оказалась в основном войске. Эти люди, каждый отобранный из своего рода и волости за наибольшую пригодность к жизни воина, должны завоевать для оставшихся дома право на мир и уважение.
Скользя взглядом по лицам, Мистина видел: уговорил. Убедил. Он ожидал в этом деле больших трудностей, но готов был давить до последнего. Любыми средствами. Иначе ему было бы стыдно вернуться домой и взглянуть в глаза отцу, Ингвару, что доверил ему на этот поход свою честь и удачу. И вздумай он сейчас отступить без боя, от него отвернулись бы со стыдом и древние северные предки, и новая славянская родина.
На север Ингвар с дружиной двигался без спешки: князь шел на лодьях, Боян с дружиной – верхом по берегу. Лишь через месяц, когда везде уже закончилась молотьба, подошли к Киеву. Переночевали в Витичеве: тамошний воевода, Дежень, с оставшейся у него немногочисленной дружиной был до смерти рад видеть князя невредимым. – Уж с месяц, с дожинок, разговоры идут, будто побили тебя и войско все сгубили! – рассказывал он. – Я уж боялся, не прознали бы печенеги. Княгиня и Асмунд в Киеве жертвы Перуну приносили за твое возвращение, вот она рада-то будет! Она с месяц как присылала ко мне: сказала, ждут беды от древлян, велела готовым быть, если что, выступать Киев оборонять. Так мы готовы. И ведь правда: собрали древляне войско, уж дней десять стоят по Днепру выше. Из-за Рупины пришли, между нами и Киевом станом встали. Я дозоры посылал, и сейчас у меня там десяток стоит. Княгиню и Асмунда предупредил. Если с места тронутся, я тотчас… Ингвар незаметно содрогнулся: ожидание встречи с Эльгой весьма его тревожило. Даже мысли о древлянской рати сейчас не так беспокоили, но он с усилием возвращался умом к этому делу. – Большое войско? – С тысячу будет. – Это Маломир и должен быть, – неохотно сказал боярин Любовед, старший над тем посольством, что древляне отправили к болгарам. После того как их поиски так внезапно увенчались в Преславе Малом полным успехом, Ингвар не отпустил их и вез с собой. – Как раз время… Тысячное древлянское войско Ингвара не смутило: вместе с багатурами Бояна у него было под рукой почти восемь сотен. Достаточно, чтобы напомнить, кто хозяин в Русской земле. – Вот теперь поезжай к нему, – разрешил Любоведу Ингвар. – Если Маломир, или кто там есть при войске, желают меня видеть, то жду завтра. Повидаемся… по-родственному. Посланцы уехали, пришедшие расположились отдыхать перед последними двумя переходами к Киеву. В Витичеве имелась собственная дружина: крепость охраняла брод, через который к Киеву могли подойти кочевники. Пользуясь теплым временем, Ингваровы отроки раскинули стан на берегу. Дежень велел истопить большие дружинные бани, путники отправились туда. Стирали рубахи, чтобы в стольный город войти в приличном виде и не походить на разбитых беглецов с поля. Ингвар и его приближенные разместились в самой крепости, в княжьей избе. Оставив Огняну-Марию отдыхать, Ингвар снова вышел в стан. Днепр и здесь еще был шириной почти с море; под вечер едва видная вдали синяя полоска низкого левого берега почти сливается с водой, усиливая впечатление бескрайности. И все же Ингвар уже не раз ловил себя на ощущении, что ему здесь кажется… тесно. Привык за лето почти постоянно видеть перед собой море, по-настоящему бескрайнее. И даже на Днепре, где в прежние дни, казалось, захлебнуться можно было сине-зеленым простором, ему стало трудно дышать. |
