– Слава! – дружно грянуло войско.

– Слава Руси!

– Слава!

– Ингвару слава! – рявкнул Мистина, стоявший перед кормой лодьи с другими воеводами.

– Слава!

Берег закипел: русы и русичи рассаживались по судам, поднимались ряды весел, одна за другой лодьи уходили в море и тянулись на юг.

Никто из них еще не мог знать, что этим утром, едва начав большой поход, на этом берегу близ Боспора Фракийского войско собиралось все вместе в последний раз.

Быстро светало, взошло солнце, заиграло тысячей бликов на голубой воде Боспора Фракийского, похожей на мятый шелк. Лодьи шли неровным многорядным строем; самую широкую, северную часть пролива они уже оставили позади, и теперь почти все видели друг друга. Это было первое из трех колен Босфора, по берегам высились пологие, густо одетые зеленью горы. Весь пролив до Царьграда можно было пройти за один день, но еще на середине первого колена, где обрывистые берега становились более пологими, лежала хорошо знакомая купцам застава Иерон. Здесь царевы люди взимали пошлину с торговых гостей.

Войско возглавлял Хельги Красный со своей дружиной и боярами, пожелавшими его поддержать: Дивьяном, Краснобаем, Велесенем, ладожанами Храниславом и Ведомилом. К ним присоединился Ульвальд – хёвдинг наемной дружины из Свеаланда. Всего под стягом Хельги собралось чуть больше тысячи человек. На последнем совете воевод перед Босфором Хельги сам вызвался идти первым, и никто не возражал. Он был рад возможности отличиться, а киевские родичи надеялись в душе, что первые удары камнеметов тоже достанутся ему. Но у Хельги, что ни говори, был самый свежий из всех вождей боевой опыт прошлого лета, когда он в Таврии и повоевал против тяжелой конницы, правда, хазарской, и посмотрел в действии на метательные орудия греков. В остальных дружинах об этом знали только понаслышке.

Наемники-норманны – Бард, Хавстейн, Рагнвид – на сотне своих скутаров следовали за Хельги, после них в середине строя шел Ингвар. Княжеская лодья была из самых крупных, и в ней сидели на веслах сорок гридей его ближней дружины. Вторую лодью с гридями возглавлял Хрольв. Красный княжий стяг реял на высоком древке над кормой, сам Ингвар сидел под ним у руля. Возле него устроились четверо его телохранителей, кому досталась задача прикрывать князя в бою: Забой, Вибьерн, Рунольв и Горята.

Мистина на передней из своих десяти лодий шел последним из троих старших вождей, за ним тянулась основная часть войска – дружины, набранные в разных славянских областях. Из них троих только у Хельги был некий опыт сражений на воде, полученный еще в дружине ютландского конунга Кнута. Мистине с Ингваром пока ничего подобного переживать или даже видеть не случалось. Но Ингвар был твердо намерен этот опыт приобрести, поэтому они с Хельги поделили обязанность во главе наемников окружить греческие суда и попытаться взойти на них при помощи крюков и лестниц. А потом «очистить корабль», как это называлось в Северных Странах. Мистине выпало оставаться позади и поддержать, кому это понадобится. Соперничать в этом деле с Хельги было неразумно, Ингвару он уступил как князю, и время для его подвигов должно было настать после высадки на сушу.

Лезть на стены Царьграда никто не собирался – было очевидно, что это русам не по силам. В предместьях, на берегах Босфора имелось достаточно добычи даже для двадцатитысячного войска – богатые усадьбы, церкви в селах, монастыри. Самое лучшее, на что можно было рассчитывать: не встретив царских войск или разбив их, обложить Царьград и ждать богатого, как у Вещего, выкупа, грабя тем временем окрестности. Опыт русов за последние сто лет говорил: если удастся заявить о себе как об источнике больших неприятностей, греки сами предложат договор – чтобы эти набеги хотя бы в следующие тридцать лет не повторялись.