«Если собачку устранили, чтобы не мешалась, то гости сегодня ночью нагрянут обязательно», — подумал Ильин и повернулся в Румянову. Тот угадал его мысли:

— Ну что же, будем готовы к худшему. Может быть попросим подкрепления? Дело нешуточное.

— Думаю ты прав. Сюда в квартиру больше никого присылать не надо, а вот неподалеку от дома нужно будет держать патрульную машину с двумя сотрудниками. Если придется жарко, пусть они прийдут нам на помощь, а заодно отсекут пути отхода преступников.

Ильин набрал номер Карпова и доложил обстановку. После некоторого раздумья тот обещал дать в их распоряжение машину с двумя сержантами. Это было существенной поддержкой и Ильин с облегчением перевел дух. Теперь можно было более спокойно поговорить с антикваром. Присев на диван, Ильин спросил:

— Какие вещи вы приобрели для коллекции в последние дни?

— Да ничего ценного. Купил вот дешевый старенький портсигар, и, можно считать, ходил впустую почти две недели.

— Какой портсигар? — насторожился Румянов.

— Сейчас покажу. — Селянин поднялся, подошел к письменному столу, выдвинул верхний ящик и достал вещицу из белого металла. Он протянул ее Ильину. Но взволнованный Румянов перехватил портсигар и, нажав на кнопку, увидел то, что и боялся увидеть: на внутренней стороне крышки верблюд, склонивший голову к ростку, торчащему из земли, косил глазом в его сторону. Передавая портсигар Ильину, сыщик пояснил:

— Эта вещичка из квартиры щипача Мохова, убившего своего подельника Кабака. У него самого этот портсигар украли Люк и Наждак и продали у комиссионного магазина любителю антиквариата, как теперь выяснилось — Селянину.

— Вещь принадлежала Мохову?

— Нет. Он говорит, что этот портсигар принес в его дом Кабак и пытался во время ссоры ударить им хозяина по голове. Но тот его опередил. По показаниям Моха, он эту штуковину увидел впервые именно в тот день.

— Очень интересно. Напрашивается версия, что Кабак, накануне гибели вытащил портсигар у кого-то из кармана, и не исключено, что именно на эту вещицу объявлен сезон охоты.

— А охотники могли узнать, что он находится сейчас у Селянина?

— Это нам еще предстоит выяснить, если, конечно, наша версия верна. Но настораживает факт, что какая-то подозрительная парочка искала нашего подопечного, используя в качестве приманки порнографическую статуэтку. Если бы мы сразу после кражи и убийства Кабака проявили настойчивость в поиске портсигара, то он давно был бы в наших руках.

— Ты что упрекаешь меня в преступной халатности?

— Нет, Румянов упаси меня Бог! Я и сам бы не стал искать эту пустяковину. Не гони волну, давай лучше разберемся, почему эта дешевка так кого-то интересует.

— А может быть, разгадка в этом верблюде с прутиком? И тут молчавший до сих пор Селянин сказал:

— Это не прутик, молодые люди, а иголка.

— Иголка? — удивился Румянов.

— Надо знать евангельские притчи, Витя, — вмешался Ильин. — Я и сам не сразу врубился. Вспомни юношу, пожелавшего следовать учению Христа, но передумавшего, услышав, что для этого надо отказаться от богатства и раздать свое имущество бедным.

— Да, помню. Мораль сей притчи: легче верблюду пролезть в игольное ушко, чем богачу обрести Царствие Небесное.

— Вот именно, молодые люди. Поверьте мне, старику, прожившему жизнь, что все обстоит именно так: богатство мало кому принесло счастье, здоровье, любовь, а вот душ погубило множество.

— Мысль, конечно, интересная. Я бы даже сказал, глубокая и скорее всего верная. Но не из-за красивой же легенды ищут портсигар люди, решившиеся ночью проникнуть в вашу квартиру, — заметил Ильин.