— Ты же знаешь, Иващенко, эти уставные условности не для меня. Займись рапортом… Полагаю, майорские погоны тебе уже плечи жмут, пора бы и подполковничьи примерить. Не возражаешь? Вот и славно, а рапорт о присвоении тебе очередного звания я составлю и подам наверх сегодня же… Если у тебя всё, то свободен!

* * *

Проводив майора Иващенко, оглушенного счастливым итогом обыска, Карпов повернул ключ в дверном замке, отключил городские телефоны и занялся доставленными видеозаписями.

Поочередно вставляя в видеомагнитофон кассеты, он с третьей попытки нашел запись с собой в главной роли. Быстро заменил кассету на заранее приготовленную, незаэкспонированную, и стал выборочно просматривать остальные. В конце каждой видеозаписи со звуковой дорожки звучал голос «ЛЕСБИЯНЫЧА», делавшего пояснения: анкетные данные фигуранта, его социальное положение, предварительный диагноз и предполагаемое лечение.

«Интересно, — подумал генерал, — а рукописные материалы, с которых ребята сделали фотокопии, дублируют устные пояснения? Похоже, кассеты “ЛЕСБИЯНЫЧ” готовил для отправки в Центр… Тогда, содержание визита пациента он излагал отдельно, от руки… Так-так… Ну что ж, почитаем ваши сочинения, доктор, а уж исходя из того, какие строки вы мне посвятили, решим, как быть дальше — какого содержания будет мой рапорт об обстоятельствах посещения вашего “кабинета” и стоит ли его писать вообще… Не исключено, что это будет зависеть от величины и известности других персонажей твоих, “ЛЕСБИЯНЫЧ”, фильмов… Тоже мне, Эйзенштейн!»

Новая кассета заставила генерала забыть на час о собственных заботах…

Глава одиннадцатая. «Кроты» в высшем эшелоне власти

Изображение исчезло, а Карпов продолжал сидеть перед светящимся экраном в глубокой задумчивости. То, что, вернее, — «кого» — он увидел, в кресле пациента доктора Шильбаума, даже не ошеломило, а просто вызвало чувство гадливости. В течение сорока пяти минут он наблюдал на экране человека, поднявшегося до самых вершин власти великой державы. Средства массовой информации прозвали его одним из «прорабов перестройки». Конечно, Карпов знал, что советская разведка имеет агентов влияния за рубежом, в число которых входят и короли и президенты, но хотелось думать, что это случается только «там» и «c ними», с представителями разлагающихся демократий, но не у нас, с представителями демократии нарождающейся… Разговоры об «американском хвосте» персонажа, отснятого «ЛЕСБИЯНЫЧЕМ» скрытой видеокамерой, давно циркулировали по кабинетам руководителей Комитета госбезопасности, но особо внятно они звучали в Главном разведывательном управлении Генштаба. Карпову были известны даже высказывания по этому поводу начальника ГШ маршала Ахромеева. Неприязненное отношение к «господину Яковлеву» генералитета вообще, и маршала в частности, давно не было секретом для Карпова, поэтому их рассуждения о том, что «господин Яковлев» завербован штатниками еще на заре своей научной и общественной деятельности во время стажировки в Колумбийском университете США генерал всерьез не воспринимал.

Последующие события натолкнули генерала Карпова на мысль, почему Горбачев, обладая максимумом достоверной информации о намерениях Вашингтона, пренебрег заветами Андропова и, поддавшись чужому влиянию, потерял управление страной…

Теперь, просмотрев видеофильм, Карпов все более склонялся к мысли, что подозрения руководства ГРУ и маршала Ахромеева в отношении «господина Яковлева» были небезосновательны… А если к этому присовокупить данные, полученные Комитетом от зарубежных источников о руководителе МИДа СССР, прозванного «Седым Лисом»?.