Глава тринадцатая. Клуб «Голубой бриз»

Старший швейцар гостиницы «Интурист», полковник КГБ в отставке Клим Рукояткин, немолодой рослый здоровяк, в тёмно-синем форменном мундире с золотыми пуговицами и позументом, наблюдал, как очередная группа делегатов международного симпозиума по воздушным грузоперевозкам шумно заполняла вестибюль.

Организаторы симпозиума изменили годами опробованный протокол проведения подобных мероприятий, решив начать с развлекательной части программы — с экскурсий и посещения традиционных столичных достопримечательностей: Большого театра, Кремля, Новодевичьего кладбища и пр. Поэтому, хотя открытие форума воздушных грузоперевозчиков было намечено на понедельник 11 мая, участники начали съезжаться уже вечером в пятницу.

За годы работы в вестибюле Рукояткин научился безошибочно определять национальную принадлежность постояльцев гостиницы. Не владея европейскими языками, Клим уверенно отличал итальянцев от испанцев, немцев от французов, англичан от американцев. И дело не в цвете волос и глаз, росте и одежде — это для начинающих. Дело в запахе, исходившем от гостей. Мыло, туалетная вода, дезодоранты — лучшие визитные карточки иностранцев, потребителей национальной косметики.

Сложнее с китайцами, японцами и южными корейцами: запах от них исходит одинаково рисовый. Впрочем, среди постояльцев «Интуриста» они всегда в меньшинстве и ощутимого приработка не дают. Стоит ли на них обращать внимание?

В общем, нюх — штука дорогостоящая и на «гражданке», ибо Клим шагу не ступит, чтобы помочь французу или испанцу донести чемодан до лифта — ведь жмоты, коих свет не видывал! Вот немцы и американцы, особенно пожилые, — другая масть. Услужить им — дело прибыльное, а значит, можно забыть, что они когда-то были врагами в войне «горячей» и противниками в «холодной».

Но основной статьей поступлений в личный бюджет Клима была, конечно, «работа» с сутенерами, проститутками и геями. В период массовых заездов иностранцев «розовые» и «голубые» волнами накатывались на этот утес, щедро его «озеленяя» — до 500 долларов за смену оседало в карманах форменной тужурки Рукояткина. Есть из-за чего держаться за место!

— Так, это! — окликнул Клим эффектную девицу в малиновой бархатной мини-юбке, успевшую не только смешаться с толпой делегатов, но и подхватить под руку ветхого старичка, едва переставлявшего ножонки. Традиционная уловка, известная под названием «бескорыстный поводырь», сколь примитивная, столь и действенная, срабатывала безотказно, но только не в дежурство Клима.

— Пончик, я же отправил тебя в отгулы… на пять дней, марш отсюда!

— Ну, Климушка, пусти, очень надо…

Увлекая за собой блаженно улыбающегося старого пердуна, девица направилась к швейцару, на ходу открывая сумочку.

— Нет! — обрезал Рукояткин. — Придешь через пять дней, тогда и поговорим…

— Полкаш грёбаный, сапог вонючий! Погоди, попросишь ты ещё разменять тебе «баксы»…

Проститутка так резво выдернула руку из-под мышки старичка, что того развернуло на 180 градусов, и он с приклеенной к губам улыбкой зашаркал обратно к дверям.

Непреклонность Клима была вынужденной.

«Кто-то там, на улице, может, и под Богом ходит. В “Интуристе” все ходят под “кагэбэ”. Накануне новый куратор, молодой полковник, собрал мужскую часть обслуги гостиницы для инструктажа. Не всех, а только “бывших”. Представился по форме, удостоверение показал. Доверительно, как коллегам, зачитал список “персон нон грата” из числа сутенеров, путан и проституирующих геев, коим всенепременно должен быть перекрыт доступ к телам делегатов симпозиума.