На зеленом поле монитора наконец появилось изображение "Киото" в виде мерцающего белого силуэта, пискнул зуммер, давая понять, что программа заложена в боевые части ракет и цель захвачена устройством, отвечающим за точность удара. Палец коснулся клавиши "ВВОД", тотчас на установленном под стабилизаторами "Цезаря" торпедообразном контейнере открылся маленький лепестковый шлюз, и окруженная быстро растворяющимся в вакууме облачком газов ракета "Тритон" отправилась к цели. За ней – вторая. Вряд ли ракеты полностью уничтожат противника, но по крайней мере серьезно повредят корпус и вынудят "Киото" отойти в сторону. Потом врага можно будет добить энергетическими разрядами.

"Киото" резко вильнул в сторону, уворачиваясь от двух ничтожно маленьких светлых теней, выпустил шлейф ракет, устанавливающих заграждение, – при их взрыве образуется облако осколков, способное обмануть процессор простенького, но точного компьютера, размещенного в боеголовках. Получилось. Одна из ракет "Цезаря", поврежденная стальным обломком, неуклюже закувыркалась и беззвучно взорвалась – моргнула оранжевая вспышка, и веером разлетелись угасающие искры.

Вторая ракета тоже оказалась обманутой, но другим способом: пилот, сидящий за штурвалом "Киото", резко увеличил скорость, включив дополнительные двигатели, и сломя голову ринулся к астероиду‑луне. Вскоре от боеголовки отсоединился опустевший топливный бак, а сам конус, несущий в себе осколочный заряд, способный изрядно повредить обшивку корабля противника, оказался притянут гравитацией гигантского ноздреватого камня. "Киото", развернувшись, снова зашел для атаки.

– Они меня достали, – мрачно сказал Казаков. – Бишоп...

– Постойте, – оборвал лейтенанта андроид, – мне категорически не нравятся их действия. Мистер Фарелл, нам нужно уходить, причем как можно быстрее.

– А что такое? – Казаков вытаращился на монитор, показывающий положение двух кораблей в пространстве относительно Сциллы.

– На "Киото" сообразили: плазменный разряд на нас не действует, – быстро пояснил Бишоп, обеспо‑коенно просматривая показания компьютера. – Только что с их борта стартовала ракета, и "Киото" немедленно после запуска изменил курс на противоположный нашему. Компьютер сейчас идентифицирует снаряд, но полагаю, что его навигатор реагирует на массу. Сложите стартовую скорость ракеты, ее собственное ускорение и ускорение, сообщенное ей материнским рейдером... О, посмотрите!

"Цезарь" наконец‑то выбросил на экран обработанные программой опознания данные. Снаряд типа "Титан", восемь емкостей с топливом, бортовой компьютер и... И ядерный заряд в боеголовке.

– Как они нас не любят, – сокрушенно покачал головой Казаков. – Что ж, против лома нет приема, окромя другого лома. Но лично мне очень жалко использовать наши атомные бомбы, тем паче что их всего четыре штуки. Удираем, господа. Ракета нас догонит через семь минут, то есть "Цезарь" окажется в зоне поражения, созданной эпицентром взрыва. Ник, черт возьми, ты меня слышишь? Мы можем прыгнуть немедленно?

– Двенадцать минут, – помертвевшим голосом сообщил пилот. – Мы потеряли скорость на маневрах, пока крутились, уходя от ударов "Киото". Не успеваем!

– Эй, Цезарь! – в голос заорал лейтенант, оглядывая кабину и следующие за ней помещения. Фантом непременно должен околачиваться где‑то поблизости. В конце концов, он сам прекрасно сознает, что под угрозу поставлена не только жизнь людей, но и его собственное существование. А любой разумный компьютер запрограммирован на самосохранение. Машине хочется жить не меньше, чем человеку.