Мелькнув красным и золотым, фантом быстро прошел из комнаты отдыха пилотов к оперативному центру корабля.

– Сожалею, но маневр уклонения выполнить невозможно, – сообщил он. – Кроме того, господа, мы превысили допустимую скорость, при которой я могу запустить ракеты перехвата.

– А что делать? – обомлел Казаков. – Слушай, приятель, ты учти – там атомная бомба. И топлива ей хватит, чтобы догнать нас! Осталось шесть минут!

– Мои расчеты показывают, что в момент нахождения в тепловом эпицентре взрыва корабль потеряет все поля защиты. – Речь Цезаря прозвучала настоящей издевкой. Лейтенант подумал о том, что никогда не встречал компьютер с суицидальным комплексом. Разве только в фантастических романах. – Я же говорил: слушайтесь меня. Вы сами создали себе проблемы. И мне тоже.

– У тебя в закромах обязательно должно быть... – начал Бишоп, но фантом властно простер руку вперед, что, видимо, означало обычное: "Не беспокойтесь, все под контролем".

– Немедленно займите свои места, – процедил Цезарь голосом, в котором утонченно смешались отвращение и презрение. Отличный речевой модулятор, ничего не скажешь. Может передать любую эмоцию. – Мистер Фарелл, передайте управление автопилоту. Я попробую что‑нибудь сделать, но предупреждаю: серьезных перегрузок не избежать. Исполняйте.

– Командует тут еще! – неслышно прошептал Казаков, вытягивая ремни безопасности своего кресла и щелкая замками. Он очень надеялся, что вездесущий мозг рейдера предупредил остальных. – До старости этот полет не забуду!..

...В общем пространстве Вселенной столь маленькая драма была ничтожна. Разве человек заметит микроскопическую бактерию из грязной канавы, которую пожирают вирусы? Впрочем, по сравнению с одноклеточным организмом сам вирус был лишь ничтожной точкой. Какое дело Галактике Млечный Путь или, например, самодовольной звезде, носящей имя Гамма Феникса, до жалкой молекулы космоса, пускай даже она несет на своей поверхности гордую надпись "Юлий Цезарь"?

В холодном пространстве межзвездного вакуума расплылось ослепительно белое пятно чистого огня, меняя цвет сначала на голубой и синий, а затем на желтоватый и красный. Во все стороны расползлось световое кольцо, задев мрачновато‑насупленный астроид, несколько тысячелетий назад превратившийся в луну ледяной Сциллы, – на огромный каменный обломок это не произвело никакого впечатления. Хлопушка, да и все. Вот если бы Гамма Феникса неожиданно решила покончить с собой, превратившись в сверхновую... Какой бы чудесный, пускай и невероятно опасный фейерверк состоялся! А тут?.. Смех один. Петарда.

Спустя двадцать минут "Киото", благополучно переждавший ядерный взрыв на безопасном расстоянии, явился в точку пространства, где сгорел "Юлий Цезарь". Приборы захваченного террористами рейдера отчетливо показали: зарегистрирована только квантовая ударная волна, возникающая в момент неуправляемой ядерной реакции, и больше ничего. Прыжка через световой барьер не было. Следовательно, противник уничтожен.

"Киото" выровнял свое положение в пространстве и направился в сторону холодной Сциллы.

Ни капитан пиратского судна, ни один член его экипажа даже предположить не могли, какой неприятный сюрприз ожидает их на поверхности планеты. Впрочем, сейчас все люди, находящиеся на борту "Киото", были живы и по‑своему радостны и счастливы.

В глубоком сугробе, поднимавшемся в двухстах метрах от мертвой американской базы, зарегистрированной в секретных документах под грифом "S‑801", неподалеку от снежного горба, укрывшего остов челнока "Гурон", и желтых конструкций, служивших некогда человеческим жильем, под коркой наста, образовавшегося после восхода звезды и начала очередного скучного дня, лежал неприметный металлический цилиндр.