Маша, глядя в иллюминатор, видела простершуюся вокруг желтовато‑коричневую равнину с вырастающими из нее обветренными пиками, пылевые вихри, поднимаемые ветерком, и далекое белое пятно – окрестности солевого озера, с темнеющей над его берегом станцией опреснения воды. Поступает ли сейчас вода в корпус Айрон‑Рока, в котором собрались осаждаемые Чужими люди? Умные твари могли догадаться разрушить водопровод...

– Лейтенант, тормози! – Ратников вдруг подался вперед и, прищурившись, уставился на серую стену колонии. – Стой!

Машу при торможении чуть бросило вперед.

– Что случилось?

– Семенов, пока не стрелять, – сообщил лейтенант в микрофон коммуникатора и получил подтверждение от рядового. – Мария Викторовна, гляньте! Нас почтили вниманием!

Зверь, замеченный Ратниковым, свешивался с крыши одного из окружавших главные здания базы одноэтажных заводских цехов. Непередаваемая наглость – Чужой сидел прямо на виду, являясь отличной мишенью. Как только машина остановилась, существо деловито спустилось по отвесной стене на прокаленную местным солнцем почву и пружинисто подошло к заинтересовавшему его объекту.

Маша отшатнулась, когда слюнявая и зубастая морда черного хищника уткнулась в стекло, и уже хотела было потребовать у Казакова опустить на иллюминаторы щитки. Чужому достаточно плюнуть кислотой, и стекло не выдержит. Правда, он вряд ли проберется в узкое прямоугольное окно вездехода.

Обследовав передние иллюминаторы и не найдя ничего интересного, Чужой прошелся вдоль левого борта, затем стало слышно, как он вскочил на крышу машины, видимо решив узнать во всех подробностях, как выглядит пулемет на вращающейся башне.

– Сергей, – Маша потеребила лейтенанта за рукав, – это животное не с базы S‑801. Оно выведено здесь.

– Откуда знаете? – прищурился Казаков.

– Вспомните, полковник Кеннет говорил, будто на всех Чужих, воспроизведенных в лаборатории на Сцилле, был закреплен усилитель сигнала ретранслятора. Мы же сами такой видели... А когда это чучело промелькнуло в окне, я заметила, что на его черепе нет никаких посторонних включений. Этот – по‑настоящему дикий.

– Ну, раз так... – с театрально‑огорченным видом развел руками лейтенант и наклонился к микрофону внутренней связи: – Семенов, ты здесь? Убери этого урода с крыши.

Чужого буквально сдуло с корпуса вездехода очередью тяжеленных, в два пальца толщиной, снарядов пулемета. От животного практически ничего не осталось – череп сейчас валялся справа от машины, разорванное туловище слева, правая верхняя конечность вообще улетела в сторону метров на десять. Капельки кислоты, случайно попавшие на броневик, не сумели преодолеть первоклассную броню, оставив на ней только выемки глубиной не больше полусантиметра.

– Одним меньше, – констатировал Казаков. – Кстати, мы до сих пор не знаем, сколько всего взрослых Чужих орудуют в Айрон‑Роке. Надеюсь, шотландец, – как его? Мак‑Эван? – которого мы должны забрать, даст более точную информацию.

– Двадцать – двадцать пять особей, – подал голое из салона Гильгоф. – Не больше. Потом объясню, откуда взялась эта цифра. Так мы едем или будем причитать над трупом подстреленного вами, Сергей, Чужого‑тинейджера?

– В следующий раз будет соблюдать правила дорожного движения, – невозмутимо ответил лейтенант и подал вверх рычаг, активирующий реакторы двигательной установки вездехода.

Черный, похожий на безногого таракана броневик с неизменной золотистой дикторской связкой и орлом римских цезарей (у Маши этот символ вызывал некоторое недоумение и сразу напрашивались ассоциации с какими‑нибудь неофашистами... Но в таком случае должны быть прочие обязательные атрибуты – топорик и молнии) лихо пробежал по бездорожью и песчаным кочкам, окружавшим комплекс зданий Айрон‑Рока, безошибочно вырулил к серебристому кубическому строению, на крыше которого громоздился лес разнообразных антенн, миновал его и наконец, подняв облако желтоватой пыли, остановился у крутого отрога "столовой" горы.