- Точно! И не где-нибудь, а в замке Кощея, - решительно тряхнул ушами Чебурашка. - Вот это будет испытание.

    - Гениально, - восхитилась Левая. - Что бы такое у старикашки стибрить? Нужно что-нибудь такое, без чего он жить не может.

    - Картины! - осенило Правую. - Часами на них любуется.

    - Картины - то, что надо! - поддержала Центральная. - Эй, новобранец! - ткнула она мордой ведро.

    Ведро закачалось. Ящерка вскинулась, забалансировала на дужке, не удержалась и шмякнулась вниз. Пыльная, пересохшая трава немедленно вспыхнула. Огненный ободок пламени вокруг пьяной Саламандры быстро покатился в разные стороны.

    - Посад спалим! - испугался Чебурашка. Огонь быстро затоптали, под Саламандру подсунули сковородку, срочно доставленную прорабом.

    - Позвольте, она нам так и подарок папин спалит, - сообразила Левая.

    - Не спалит, - заверил Чебурашка, - мы ее сейчас так оденем, что не спалит - И домовой исчез в темноте, гремя ключами. Вскоре он вернулся, волоча за собой солидный мешок, в котором гремело что-то явно железное.

    - Что это? - полюбопытствовал воевода.

    - От прабабки Василисы осталось, - пояснил домовой, вытаскивая огромный железный колпак, посох, внушительных размеров рукавицы и сапоги как минимум сорок пятого размера. Все из чистого железа.

    - Это что, прабабка в таких вот ходила? - Горыныч поставил рядом свою тумбообразную ногу. - Могутной породы хозяйка посада нашего.

    Чебурашка смущенно развел руками. Никита Авдеевич попытался дотянуться до отворота железных ботфортов.

    - Неужто сохранились? - радостно засмеялся он. - Не врут летописи.

    Веселья петуха не понимал никто, кроме Чебурашки.

    - Что тут смешного? - удивилась Левая. - Хорошие сапожки. Чуток поболе сробить, и мне в пору будут.

    - Прабабка Василисы, - захлебывался воевода, - стройна была как тростинка. Красоты, говорят, неописуемой.

    - Зачем же такие сковали? - удивилась Правая.

    - У него спроси, - посоветовал воевода, кивая на домового, и, чтобы не упасть от смеха, обхватил крыльями прабабкин сапог и все же грохнулся с ним вместе на землю.

    - Так зачем? - недоуменно спросила Правая у Чебурашки.

    - Яга посоветовала... - смущенно шаркнул ножкой домовой. - Суженого ее околдовали, ну Ягуся наша и напророчила, что пока, дескать, Марьюшка (так прабабушку Василисы звали) три пары сапог, три колпака и столько же посохов железных не износит, не видать ей своего суженого.

    Левая покосилась на колпак. Размеры его тоже впечатляли.

    - Зима была на дворе, - сердито сказал Чебурашка. - Чтоб на теплые вещи лезли. Носочки там, валеночки... Да что я тут перед вами оправдываюсь - дело прошлое.

    "Ну, Гена... ославил. Сто лет прошло, а краснеть до сих пор приходится. Чтоб я твоих советов еще когда послушался..."

    - Подъем! - Чебурашка, во избежание дальнейших расспросов, ткнул Саламандру концом железного посоха. Ящерка с трудом приподнялась и уставилась бессмысленными глазами на участников ночного шабаша.

    - Вы хто? - пьяно спросила она.

    - Мы свои, - почти трезво ответил Никита Ав-деевич. - Влезешь? кивнул головой на сапоги.

    - Влезу, - тряхнула мордочкой Саламандра и принялась увеличиваться в объеме. Сапоги и все остальное пришлось ей впору. Пустой мешок примотали к посоху и сунули Саламандре в лапы.

    - Сюда будешь картины складывать, - инструктировала ящерицу Правая.