А дальше началось то, что можно описать русским выражением «с корабля на бал». Не успела я как следует освоиться в новом теле, как товарищ Серегин привлек меня к разматыванию того хитрого политического клубка, который опутал Россию в начале двадцатого века. Нам предстояло предотвратить сползание этой огромной страны к хаосу гражданской войны, а ключевым моментом в этом вопросе товарищ Серегин посчитал дело попа Гапона. Я тоже думаю, что он прав, потому что так называемое Кровавое Воскресенье в нашем прошлом стало спусковым моментом, после которого Хаос вырвался на свободу. Если не допустить такой ход событий, то у нового русского императора Михеля появится возможность без особой суеты переделать свое государство на человекообразный лад.

Кстати, именно Михель стал тем, на ком я испытала свой талант, правда, в щадящем «внешнем» режиме, без проникновения в глубинную сущность его «я», потому что для меня это допустимо делать только с подследственными, а для товарища Анны – с пациентами. Но все равно мое недоверие к разного рода монархам требовало от меня понять, достоин ли этот человек моего, то есть, нашего сотрудничества? Товарищ Серегин является апологетом голой мощи, и сам говорит, что лучше всего ему удается отражать вражеские вторжения, а в интригах он несколько «плавает», поэтому такие дела лягут на мои хрупкие плечи – разумеется, под его чутким руководством. Итак, о товарище Михеле. То, что я смогла увидеть в нем своим магическим взглядом новопроизведенного мага Истины, мне вполне понравилось. Не слишком часто раньше в монархи прорывался человек, одновременно болезненно честный и обостренно воспринимающий творящиеся в этом мире несправедливости, а также не отягощенный сопутствующими пороками пьянства и распутства. А еще товарищ Михель оказался Верным Серегина, моим товарищем по воинскому Единству, и я отбросила все свои сомнения.

Но начинать мне пришлось не с Гапона, а с его бывшего начальника господина Зубатова, на данный момент находящегося в опале и пребывающего в ссылке в глубоко провинциальном городе Владимире. Явились мы туда через межмировой переход, в компании русского императора, который тут же отдал этого человека в наши руки, обвинив того в государственной измене и предательстве интересов службы. Этот господин оказался сломан еще в ходе ареста, и дальнейшие следственные действия не требовали от меня каких-то экстраординарных усилий. Мне даже не потребовалось проникать вглубь его сущности, и без этого было видно, что он признает все предъявленные ему обвинения, хотя и считает, что все это делалось из самых лучших побуждений.

С первых же минут допроса у меня сложилось впечатление, что это дилетант и тряпка, которому было не место в высшем руководстве тайной полиции. Это надо же было додуматься – некритически перенести методы работы с не признающими насилия революционными агитаторами на боевиков террористической организации! Естественно, что люди, которым была не дорога ни своя, ни чужая жизнь, водили его за нос, как теленка на веревочке, а ушлые подчиненные, непосредственно участвовавшие в заговоре, в обход своего начальника установили с террористами «взаимовыгодные» связи. Сначала господин Зубатов был встроен в эту схему втемную, ну а потом от него просто избавились, чтобы не мешал, подставив под гнев вышестоящего начальства по поводу, не имевшего никакого отношения к терроризму.