– Шайзе! – выругалась я. – Так вот где собака зарыта! А я-то думала, с чего это вы, со всеми своими, прямо сказать, коммунистическими убеждениями вдруг бросились поддерживать абсолютную монархию…

– Как и при коллективной советской системе, при абсолютной монархии реальное наполнение государства зависит от личности руководителя, – сказал я. – Сменив Николая на Михаила, мы поменяли полярность российской власти, и теперь в нашу задачу входит помощь новому императору в очистке страны от разных пережитков предыдущего царствования…

В этот момент господин Зубатов, до того сидевший, скорчившись, на своем табурете, поднял голову и хрипло произнес:

– Да вы, господин Серегин, настоящий карбонарий – куда там нашим революционерам… Во имя абстрактного будущего блага вы меняете царей на троне, и говорите об этом, даже не скрываясь…

– А чего мне скрываться, – пожал тот плечами, – и ваш новый государь Михаил Александрович, и добровольно уступивший ему место бывший император Николай Второй целиком и полностью посвящены в то, что побудило меня действовать подобным образом. Ничего хорошего в случае моей пассивности в этом вопросе ни их лично, ни Россию в целом не ожидало. Что касается вас, то вы либо выйдете отсюда моим сознательным союзником, либо не выйдете вообще.

– Союзником? – переспросил Зубатов. – И с чего вы взяли, что я соглашусь с вами сотрудничать ради каких-то непонятных мне целей?

– Если не согласитесь – тем хуже для вас, – хмыкнул Серегин. – Цель у меня только одна – процветание России, в каком бы мире она ни находилась. К тому же мы с вами в какой-то мере единомышленники. Я, знаете ли, полностью разделяю вашу убежденность в том, что рабочие должны иметь легальную возможность бороться за свои права, и в то же время уверен, что эта борьба прямо противоречит интересам крупного капитала, проводником которых является господин Витте. Там, у себя дома, я предостаточно нагляделся на подобных людей, куда более опытных и теоретически подкованных – и могу сказать, что и вы, и любимое вами рабочее движение, и даже верно подгавкивающая им либеральная интеллигенция подобными деятелями воспринимаются как мелкая разменная монета, не более. Впрочем, сейчас это разговор просто не имеет смысла. Продолжить его лучше чуть позже, когда мы начнем разбираться с господином Гапоном, и нам понадобится организовать вам очную ставку. А сейчас, товарищ Бергман, вызывайте конвой, этот человек мне наскучил, и к тому же у нас еще много других дел.

Все время, пока товарищ Серегин давал отповедь этому запутавшемуся в своих принципах и деяниях человеку, я внимательно наблюдала за изменением внутреннего состояния подследственного, и могу сказать, что теперь все предоставленное ему время он будет спорить сам с собой. И в результате одна его половина убедит другую, что сотрудничество с нами – это наименьшее из всех возможных зол.

24 (11) декабря 1904 год Р.Х., день двадцатый, 11:05. Санкт-Петербург, Церковная улица, дом 10, квартира отца Гапона.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Ну вот и все. Кажется, бег с заносами на поворотах подошел к концу. В квартиру Гапона мы пошли узкой компанией: я, мои юные адъютанты, Кобра, Дима-Колдун, Бригитта Бергман и отец Александр. Первый же сюрприз случился сразу, как я открыл просмотровое окно с целью убедиться, что мы попали куда надо, а не на квартиру к какому-нибудь железнодорожному технику Пупкину. Оказалось, что в столь поздний час Гапон был не один. Помимо его сожительницы Александры Уздалевой, хлопотавшей над колыбелью с маленьким ребенком, в квартире присутствовал еще один персонаж, одетый как прожженный городской интеллигент.