Куда же, стало быть, делась злополучная пряжка? Очень возможно, осталась там, у этих самых людей из племени рысей, за десятки миль отсюда, в Каледонии. Может быть, потом они поняли, что означала их находка, и догадались, как скрылись от них похитители «римского бога»... Но, как бы там ни было, пряжка никоим образом не могла сама собою вернуться в Южную Британию. Так откуда она взялась? Если только это действительно та самая? Лакиния почему то связывает её появление с той непонятной женщиной. Если женщина приехала к Крайку с севера, – допустим, что с севера, – то могла выменять красивую вещицу (Дитрих её не видел, но, наверное, она красивая) на что то другое либо купить, если её племя уже приучено к деньгам. Тогда это – очень простое объяснение. Приезжая просто напросто потеряла небрежно застёгнутую безделушку, вот и всё. Но отчего потеряла на дорожке позади дома? Что она вообще там делала?

Зеленоглазый вернулся в свою комнату и вновь выглянул в окно. Да, вот полоса дёрна, идущая вдоль дома, на которой в рассветном полусумраке он различил следы. Теперь их ещё виднее. Вот кустики жимолости, а вот и дорожка. Если убегать из под окна поспешно, так, чтобы выглянувший в окно человек не успел заметить непрошеного гостя, то бежать нужно именно по этой дорожке.

Дитрих ещё раз плеснул себе в лицо водой из умывальника, желая привести в порядок свои мысли. Кто то лез к нему в окно, это очевидно – грязные следы на цоколе могли оставить только две сандалии. Кому и для чего понадобилось навестить его среди ночи? И каким образом это может быть связано с загадочной женщиной, живущей в сторожке и, возможно, обронившей на дорожке ТУ САМУЮ пряжку?

Глава 8 

ВЕДЬМА 

Лакиния встретила Дитриха в триклинии и предложила позавтракать вместе с нею: и муж, и его друг с утра отправились работать. Они просят их простить: утренние часы дороже всего, тем более что Крайк уезжает, поэтому надо сделать побольше работы, пока он ещё здесь. К обеду оба будут, и они, все вместе, соберут Крайка в дорогу.

– А завтра, на рассвете, как и было решено, мы с Элием проводим вас в путь! – Лакиния улыбнулась, и её без того милое лицо, слегка заострённое книзу, как нередко бывает у британок, стало ещё нежнее и моложе. Ей и было то сейчас всего тридцать шесть: она вышла за Элия Катулла пятнадцатилетней девчонкой.

– А дети? – спросил Зеленоглазый. – Они что же не за столом?

– Наш мальчик и дети Крайка отправились с ним в поле. И Малыш за ними увязался. Все уже знают, что друг Элия завтра уедет. Садись, прошу тебя. Завтрак простой, но вкусный – я напекла лепёшек с тёртым изюмом.

Элий и Крайк действительно вернулись рано. План похода они обсудили с Дитрихом втроём, после чего Элий Катулл предложил пройти в триклиний и объединить обед с ужином, дабы лечь спать пораньше и выехать ещё до рассвета.

– Ну, раз мы всё обговорили, то действительно неплохо в самом деле потрапезничать на славу! – согласился тевтон. – Если только... – и он пристально посмотрел в лицо сперва одному, потом другому, – если только мы обговорили всё, что нужно.

– По твоему, мы что то упустили? – быстро и отчего то тревожно спросил Элий.

– А по твоему? – вопросом на вопрос ответил Зеленоглазый.

– Не понимаю... Что ты имеешь в виду?

– Объясню. – Дитрих сидел на ступенях крыльца, где они вели свой разговор, расстелив на площадке карту Северной Британии, очень примитивную, составленную со слов немногих путешественников, сумевших там побывать.