– Что? – вместо сестры быстро спросил Крайк.

Дитрих усмехнулся:

– После ужина, пока вы тут располагались на ночлег, я успел сходить на площадь – посмотреть, как идут приготовления к празднику. И увидел, что почти в самой середине площади устанавливают столбы для жертвоприношения с так называемыми солнечными дисками. Столбов ровно семь.

– Вот оно как! – протянул бритт, от волнения вновь перейдя на кельтский язык.

– Латынь! – напомнил товарищу Дитрих.

– Хорошо хорошо, – исправил свою оплошность Крайк. – Значит, возможно, сбудется и всё остальное!

– Если мы дадим ему сбыться! – уточнил Зеленоглазый. – А мы, возможно, и не дадим. Крайк, потуши ка светильник. Взошла луна, и, если держать дверь приоткрытой, мы будем друг друга видеть и так. А тем, кто за нами наблюдает, пускай покажется, будто мы уснули.

Крайк молча задул светильник. И Дитрих, понизив голос, продолжил свои расспросы:

– Скажи, Риона: эта самая крепость друидов, что она из себя представляет? Ты её видела?

– Да, и не раз, – ответила женщина. – Это здание святилища, оно окружено водой.

– Его построили на острове?

Она качнула головой:

– Нет. Использовали тех же инженеров, вероятно, или, быть может, их предшественников. Там рядом протекает река, она расположена немного выше капища. На ней устроили плотину, а вокруг капища вырыли широкий ров. Его заполнила вода, и в святилище можно пройти только по мосту. В нужное время этот мост убирается, и крепость становится совершенно неприступной.

Зеленоглазый усмехнулся:

– Неприступных крепостей не бывает, что что, а это я, после двадцати с лишним лет службы в армии, знаю хорошо. Какое то уязвимое место есть у любой крепости, есть и у этой, надо только подумать, как бы его отыскать.

Тут Дитрих осёкся и с некоторым сомнением вновь взглянул на жрицу:

– Ты столько уже сказала нам, Риона! Узнай об этом твои покровители друиды, они нипочём тебе не простят!

Её глаза сверкнули вдруг такой яростью, что он против воли отшатнулся.

– Мои покровители! Хороши покровители! Мои хозяева, скажи уж прямо. Да, они завладели моей свободой много лет назад, но моей душой им никогда не завладеть. А за все эти годы я столько всего о них узнала, что не могу испытывать к ним ничего, кроме ненависти! Думаешь, почему я им служу, а? Да потому, что жрец Совета Сенари пообещал мне, что когда я помогу им завладеть орлом, вашим, как они его называют, римским богом, он избавит меня от моего страшного дара.

– Лишит тебя способности видеть будущее? И как он собирается это сделать?

И снова Риона печально покачала головой:

– Я не знаю. И всё чаще думаю, что он лжёт мне. Не могут они этого. Хотя, – тут её передёрнуло, – я своими глазами и много раз видела, как друиды своим колдовством делают с людьми очень страшные вещи.

– Врут они все! – вмешался Крайк. – Сколько раз мой отец приводил в наше селение этих самых «святых людей». Просил исцелить кого нибудь из людей либо лошадь больную вылечить. Побормочет, глазами похлопает, чего нибудь в костёр кинет и снова «бу бу бу бу!». А уйдёт – ничего не меняется, болезнь как есть, так и остаётся. Вот когда что то плохое надо наколдовать, это они умеют. А добро сделать? Куда уж!

– Для чего их Рогатому делать добро? – Дитрих состроил такую выразительную гримасу, что Риона невольно улыбнулась. – Он же Ро га тый! Ему нравится, когда людям плохо, а не хорошо.

Некоторое время все трое молчали, думая каждый о своём. Как вдруг Дитрих хлопнул себя ладонью по лбу:

– Как же я сразу не подумал! Вот, вот же оно!

– Что?! – хором спросили Крайк и Риона.