В это время Норна пошла по второму кругу танца, причём ритм барабана ускорился и девушка затанцевала быстрее. Её руки мелькали в воздухе, словно ветки ивы на сильном ветру. Дойдя в танце до стоявших впереди толпы Дитриха, Крайка и Рионы, девушка вдруг замерла, потом быстро быстро завертелась на месте, раскинула руки, свела их, соединив ладони, и снова пошла отбивать ритм вдоль верёвочного барьера.

В третий круг танца следом за дочерью вождя вступили другие девушки, в платьях, украшенных цветами шиповника и рябины, а затем и юноши в своих клетчатых юбках, нагие по пояс, разрисованные татуировками. И вот уже около сотни человек повторяли ритм барабана, изгибаясь, вытягиваясь, воздевая руки к солнцу, которое в это время поднималось всё выше и выше.

Многие из танцующих тоже оказались гибкими и лёгкими, но так, как у Норны, не выходило ни у кого.

– Я его понимаю! – прошептал Дитрих, восхищённо следя за девушкой.

– Ты о ком? – спросил Крайк, однако тут же сообразил: – Ну да, и я понимаю.

– Норна – самая красивая девушка среди горностаев! – воскликнула Риона, даже не стараясь понизить голос.

– Я бы поспорил, – возразил Дитрих. – Ты, например, не хуже.

Она вспыхнула, но только на миг.

– Я на десять лет старше. И из другого племени.

– Возраст, извини, не учёл. А племенная принадлежность не имеет значения. Всё равно мы все варвары!

Танец завершился так же стремительно, как начался. В руках танцующих откуда то появились веточки цветущей омелы – должно быть, им передали её из толпы. Каждый прижал ветку к сердцу, потом все, один за другим, бросились к жертвенным столбам и, поднявшись по установленным возле них небольшим лесенкам, украсили омелой резные завитки символических дисков.

– Омела – символ жизни на алтарях смерти? – спросил Крайк Риону, не скрывая изумления. – У нас бы такого не сделали!

– У нас, сколько я помню, и людей в жертву не приносили, – ответила она шёпотом. – Ну, может, когда то, до моего рождения, бывало... Здесь всё по другому, брат. Смотри, вот начинается самое главное.

Воины, обступившие лестницу, резко расступились, образовав с одной из сторон дворца широкий проход. В него убежали танцовщицы и танцовщики, только Норна вновь поднялась на лестницу и стала возле отца.

Теперь зазвучал уже не один барабан, а не менее двух десятков, и вновь подал голос рог. Толпа загудела, люди в очередной раз принялись толкаться, стремясь лучше увидеть предстоящее зрелище.

Откуда то раздалось звонкое лошадиное ржание, потом ещё, загрохотали колёса, и в проходе показались одна за другой колесницы. Но какие! В своё время, завоевав Британию, римляне запретили им делать и использовать, даже для безобидных состязаний, тяжёлые боевые повозки. С лёгкими проще было справиться в случаях, когда мятежники применяли их в бою. А здесь, в Долине туманов, где не действовали запреты завоевателей, сооружались именно такие колесницы, с какими когда то, пару столетий назад, было так трудно сражаться римским когортам. Мощные, с широкими бортами, с утяжелённой, заострённой, наподобие тарана, передней частью, обитой медными шипами (лёгкие повозки бриттов вообще делались без передка, у этих он использовался как оружие). Огромные колёса поднимались выше бортов, их оси завершались медными серповидными лезвиями, способными во время сражения убить или изувечить как лошадь, так и человека.

В каждую колесницу было впряжено по два коня. Некоторые британские племена уже давно переняли римский тип колесницы, запряжённой четырьмя лошадьми, и ловко с ними управлялись, но в Долине не знали таких упряжек. Зато кони были хороши! Ничего общего с мохнатыми коротконогими лошадками, типичными для Северной Британии.