|
- Привкус крови во рту ощущали? - Нет! - Пустельга удивился. - По-моему... Нет, ни разу... - Так... А желание... уж, извините... попробовать свежей крови... Поразил не сам вопрос, а то, что его об этом уже спрашивали. Вот они, бифштексы с кровью! - Нет. Я даже кровяной колбасы не ем. - Ну и хорошо... Виталий Дмитриевич прошелся по комнате, затем опустился на стул и легко ударил ребром ладошки по дереву: - Так. Порадовать ничем не могу, Сергей Павлович. Разве что - болезнь ваша проходит в самой легкой форме. Это единственный положительный момент... - Какая болезнь? - еле выговорил Пустельга. Значит, никакой травмы на боевом посту! Его обманули и в этом... - Так называемая болезнь Воронина. Открыта моим близким приятелем перед самой мировой войной на Среднем Урале. Василий Воронин был тогда молодым земским врачом. Однажды его вызвали в одну глухую деревню где-то под... Впрочем, это неважно. Воронин был умница, сразу понял, что перед ним нечто совершенно неизвестное науке... Виталий Дмитриевич замолчал, а затем махнул рукой: - Ну, это все в далеком прошлом. Василий пропал без вести в 18-м, на юге. К этому времени мы уже выделили вирус - возбудитель болезни. Искали метод лечения... Мне поручили создать состав, в котором возбудитель болезни Воронина мог существовать в течение длительного времени. Дело в том, что в обычных условиях он быстро погибал, и слава Богу... Увы, мне это удалось. Состав назвали ВРТ. "Почему?" - хотел спросить Пустельга, но удержался. "В", похоже, означало "Воронин". Возможно, остальные буквы тоже были инициалами. - Да... И в том же 18-м я был вызван на Лубянку. Со мной беседовал некто Кедров, он, кажется, тогда был заместителем Дзержинского. Меня уверяли, что большевики чрезвычайно заинтересованы в лечении болезни, обещали новую лабораторию, сотрудников... Тогда я был еще в здравом уме, Виталий Дмитриевич усмехнулся и покачал головой. - Да, я был в здравом уме и решил на следующий день уничтожить все запасы ВРТ, а заодно и документацию. Увы, Кедров оказался сообразительнее, его люди захватили лабораторию тем же вечером. Меня арестовали, и до 21-го я был в специальном лагере под Псковом... Тридцать Первый вновь умолк и замер, прикрыв глаза. Молчание тянулось долго, наконец он вздохнул, попытавшись улыбнуться: - Извините... Мои личные неурядицы не имеют к данной истории прямого отношения. В общем, насколько мне удалось узнать, Кедров продолжил работы по ВРТ. Не сам конечно, хотя он, вроде как, врач, давал клятву Гиппократа... Естественно, речь шла не о лечении. Надеюсь, вы уже поняли, Сергей Павлович? - Этот состав... вводил здоровым людям? - Пустельга даже привстал, чувствуя как его вновь охватывает холод. - Но зачем?! Хотя... Я, кажется, понял! Человек теряет память, его можно использовать, как какой-то... механизм... - Если бы только это, - маленький человечек скривился. - Увы, любезнейший Сергей Павлович, это не самое страшное. - А что... самое страшное? - Нет-нет, лучше промолчу. Вам, да еще в вашем состоянии, это совершенно ни к чему. Болезнь может протекать в разных формах, у вас самая легкая ну и слава Богу... Правда, в некоторых случаях человек не теряет памяти, но это как раз в самых безнадежных ситуациях... - А как это лечится? - вмешался в разговор зэк. Виталий Дмитриевич покачал головой. - Не лечится... Увы... В самых легких случаях, таких, как у Сергея Павловича, можно несколько притормозить: те же переливания крови... Но вылечить не удалось еще никого. Во всяком случае, еще год назад... Да, как раз перед тем, как я очутился здесь. |
