– Понятия не имею, – прокричал со своей стороны полковник, который и на самом деле не мог взять в толк, чем может заниматься посреди этой лощины[61] его совершенно обнаженная жена. Миссис Хиткоут‑Килкуун внесла полную ясность.

– Посрать села! – грубо крикнула она. Ее грубость резанула комманданта, но в целом была, по его мнению, более чем уместна.

Полковник стушевался и закашлялся от смущения.

– О Боже, извини, пожалуйста, – забормотал он, но миссис Хиткоут‑Килкуун была преисполнена реши мости воспользоваться обретенным ею преимуществом.

– Ну‑ка вы, все, живо, поворачивайте и мотайте отсюда ко всем чертям, – продолжала шуметь она. Ее слова возымели немедленное действие. Охотники развернули лошадей и ускакали туда, откуда появились.

Вслед за ними отхлынула и стая гончих. Коммандант лежал, абсолютно голый, весь покрытый грязными следами собачьих лап, и смотрел снизу вверх на леди, ниспосланную ему судьбой. Медленно и неохотно что делало комманданту честь миссис Хиткоут‑Килкуун оторвалась от него и встала. Ван Хеерден, у которого замирал дух и от восхищения перед ней, и от страха за ее дальнейшую судьбу, тоже с трудом поднялся на ноги и начал искать свои бриджи. Вот теперь он понял, что такое британское хладнокровие и самообладание.

– А у меня верхняя губа одеревенела, – сказал коммандант, все еще страдая от когтей наступившего на него Снарлера.

– Похоже, это единственное, что способно у тебя деревенеть, – честно ответила миссис Хиткоут‑Килкуун.

Сидевший в кустах на краю лощины Харбингер тихонько захихикал. Он никогда не стремился выдавать себя за джентльмена. И кроме того, ему давно уже хотелось как‑нибудь увидеть жену полковника голой.

Глава двенадцатая

Пока они одевались, настроение у комманданта Ван Хеердена и миссис Хиткоут‑Килкуун, как обычно бывает после близости, сменилось в худшую сторону.

– Приятно для разнообразия натолкнуться на настоящего мужчину, – проговорила она. – Ты себе не представляешь, каким занудой может быть Генри.

– Ну почему же не представляю, – ответил коммандант, которому на всю жизнь запомнилась недавняя бешеная скачка. Кроме того, комманданту не очень улыбалась перспектива через какое‑то короткое время снова оказаться в одной компании с полковником практически сразу же после столь близкого – или, как деликатно подумал про себя коммандант, телесного – знакомства с его женой.

– Пожалуй, я прогуляюсь отсюда пешком прямо назад к себе в гостиницу, – сказал он. Но миссис Хиткоут‑Килкуун не желала и слышать об этом.

– Я пришлю за тобой Малыша на «лендровере», – заявила она. – После падения тебе нельзя столько ходить. Да еще по такой жаре. – И прежде чем коммандант смог что‑то возразить, она уже вышла из леса, села на лошадь и ускакала.

Коммандант Ван Хеерден уселся на бревно и стал заново припоминать только что пережитый им романтический эпизод.

Вот именно что пережитый, – произнес он вслух и с ужасом услышал, как кусты позади него раздвинулись и какой‑то голос сказал:

– Славненькая штучка, а?

Коммандант узнал этот голос. Он резко обернулся и увидел Элса, который, ухмыляясь, в упор смотрел на него.

– Какого черта ты тут делаешь? – спросил коммандант. – Я думал, что ты умер.

– Кто умер? Я?! Никогда, – ответил Элс.