Катерина нажала на кнопку, и гудки отбоя запиликали в трубке.

Они долго еще сидели в полном оцепенении, в разных местах, в разных домах, но с одинаковыми перевернутыми лицами. А потом одновременно подумали: «Вот и все…»

III

Катерина вот уже неделю жила как космонавт в невесомости. Голова кружилась, и носило ее из стороны в сторону так, что впору за стенки держаться. Раньше любила с чашечкой чаю у телевизора устроиться, а сейчас и не донести было бы тот чай из кухни до комнаты.

После своего звонка Лехе Васильеву Катерина как в никуда провалилась: ноги стали ватные, уши заложило, расстояние до предметов не определить. И главное — ничего при этом не болело! Есть не хотелось, только пила много.

Предупрежденные просьбой не беспокоить ее, Аня и Юлька терялись в догадках: что с подругой? Она так и не рассказала им, с кем тогда встречалась в кафе у Московского вокзала.

Утром во вторник Катерина позвонила в поликлинику и вызвала врача на дом. Участковый врач пришла к обеду. Внимательно Катерину послушала, прижимая холодный кружочек фонендоскопа к груди, посмотрела язык, ничего не нашла и выписала кучу направлений к разным специалистам.

В этот день из списка врачей, которых она рекомендовала, на месте были только невропатолог и гинеколог. Первый рассеянно кивал, слушая про космос. «На фиг я ему свои ощущения рассказываю, не поймет ведь! Еще подумает, что я сбрендила!» — подумала мельком Катерина. Но врачу было все едино, летает она на ватных ногах или ползает на чугунных. На лбу у него было написано «Наплевать!» большими буквами. Но витаминок разных выписал уйму целую.

Перед кабинетом гинеколога Катерина постояла, раздумывая о том, стоит ли вообще к нему заходить. «Гинеколог мне уж точно не поможет!» — решила она и только хотела уже уйти, как двери распахнулись и сестра, высунув нос в предбанник и заметив Катерину, заторопила ее:

— Если на прием, то быстрее! Заканчиваем уже!

Пока Катерина раздевалась за ширмой, кося глазом на страшные металлические прибамбасы, прикрытые на столе марлевой салфеткой, врач задавала ей какие-то вопросы: есть ли дети, чем болела и когда были последние месячные.

Катерина расположилась в неуютном кресле, а врач, даже толком не посмотрев ее, вдруг задала ей вопрос, от которого Катерина чуть не упала с этого самого кресла.

— В таком-то возрасте на учет раньше надо было вставать. А если на аборт, то опоздали! Делают, конечно, и в вашем сроке, но по особым показаниям.

— Какой аборт? — удивленно спросила Катерина.

— Какой-какой! Обыкновенный! — не очень-то вежливо ответила ей врач. — Проморгала, что ли, беременность?

— Какую беременность? — Катерина думала, что ослышалась.

— Девушка! Вы нам тут под конец рабочего дня голову, что ли, морочить пришли? Вашу беременность!

Врач взялась, было, за какие-то инструменты, а Катерина мигом слетела с кресла.

— Не дам! Не надо мне аборт! — чуть не завизжала она.

— А кто вам его тут делать будет? — хохотнула врачиха. — Да ты что, и правда, что ли, не догадывалась, что беременная?

Катерина замотала головой, как лошадка в стойле.

— Ну и ну! Так там уж чуть не половина срока у тебя! Давай-ка внимательно посмотрим. — Врач явно подобрела к Катерине. — Да не бойся, Господь с тобой, ничего не сделаю я! Я как раз наоборот, я за то, чтоб детишек рожали.

Катерина, стуча зубами от холода и от волнения, недоверчиво смотрела на нее.

— Привыкай, роднуля, придется теперь у нас частенько бывать…

Потом Катерина сидела на белом стуле, придвинутом к столу врача, и внимательно выслушивала ее рекомендации.