— В общем, Кать, тут дело такое: через две недели начинается Ксюшина экспедиция. Ему писака нужен. Я должна была поехать. Но… У меня — работа. И пока я кое-что не завершу, меня не отпустят. А ссориться я не хочу. К тому же тебе сейчас деньги нужны, и какой-никакой декретный заработать надо. Я с Ксюшей обо всем договорилась. Сейчас оформляем тебя. А в конце лета я тебя подменю.

Во-первых, получишь все, как надо. Деньги, кстати, Ксюша очень приличные выбил под это дело.

Во-вторых, свежий воздух, природа, озеро, грибы-ягоды. Не надо объяснять, как тебе сейчас это важно.

В-третьих, никакой давки в транспорте. Там только монастырь и гостиница. Туристы, правда, ездят, но не так много их, как на Невском. В основном паломники, а они тихие.

Проживание — в гостинице со всеми удобствами, кормежка при монастырской столовой. Пища здоровая. В общем, не раздумывай и считай, что судьба твоя решена. Ксюша, кстати, очень рад, что с тобой общаться будет. Все-таки ты, Катька, не проницательная! — Юлька прищурила хитро глаза. — Ведь сейчас вот тут, — она погладила Катькино пузо, — мог быть Ксюшкин киндер! Не приметила ты его! «Облезлый! Носки нелепые! Костюмчик паршивенький!» Зато сейчас — ого-го мужик!

— Юлечка! Так это ведь он после тебя стал «ого-го»!!! — Катерина улыбнулась. — А если серьезно, то я так рада за тебя. Дай обниму! Спасибо… — Катерина спрятала мигом промокший нос на плече у подруги.

— Не рыдай! Найдем мы твоего пропавшего.

— Когда я еду на остров?

— Через две недели. Можешь начинать сборы!

Ночью Катерина думала о том, как здорово все Юлька с Ксюшей придумали. Ей и правда очень нужна смена обстановки. А еще она ощутила, как в душе отступило одиночество. А на освободившееся место тут же поселилась надежда.

* * *

Васильев после разрыва с Катериной совсем затосковал. Телефон свой прятал куда подальше, чтобы не соблазниться ненароком, не позвонить. За руки себя держал.

Спасала его от всего этого кошмара маленькая Наташка, которая просто боготворила «дядю Лешего». Сказки, которые он сочинял для нее, она проигрывала со своими куклами, привлекая Леху. Он удивлялся тому, что так легко втягивается в детские игры.

Наташка приходила к нему рано утром, едва проснувшись. Она ужиком заползала к Васильеву под одеяло, прижималась к нему, обнимала за руку. Он боялся пошевелиться, чтобы не сделать ей больно. А она, посопев минуточку, добиралась до его уха и тихонько просила:

— Леший, расскажи сказку.

— В одном прекрасном замке тысячи лет назад, — начинал Васильев фантазировать, — жила-была принцесса Ната.

Наташка вздрогнула:

— Как я, да, дядя Леший?

— Да, как ты, маленький… И была та принцесса красоты необыкновенной, с белокурыми локонами и глазами цвета моря…

— Посмотри, пожалуйста, дядя Леший, какие у меня глазки? — просила Наташка, заглядывая Васильеву в глаза. — Такие? Как море?

— Как море… Но была та принцесса очень своенравна и капризна. А любимое занятие у нее было — переодеваться в разные наряды.

Воспитывала Нату няня Лола, которая была портнихой и рукодельницей. Вот Ната и заставляла Лолу шить ей каждый день новые наряды, а потом крутилась в них перед зеркалами. Весь день, любуясь своим отражением…

Наташка слушала внимательно и проговаривала за Лехой слова, как будто так ей сказка запоминалась лучше.

— …Однажды Лола пожаловалась принцессе: «Ната, — сказала она, — у меня уже все пальчики на руках болят», — и залилась горькими слезами.