— Я понимаю, что трудно восстановить, а что-то и невозможно, но… сделай все, что в твоих силах, — с нажимом сказал ему Степаныч. — Знаешь, я как поговорил с кем надо там, мужики аж подпрыгнули: на этого фраера Толю Усова — дружбана твоего компаньона драного, Федотова, которому ты верил, как себе, — давно зубы все точат, а поймать… Сам понимаешь — мошенничество чистой воды. Но я хоть увидел, что есть заинтересованные в этом деле. А так, там на месте вообще никаких следственных действий не проводилось. Сейчас следователь готов вынести постановление о задержании Усова. В качестве исключительной меры, как ты понимаешь. Поскольку УПК допускает применение задержания в отношении подозреваемого только в случае, если действительно имеются достаточные основания полагать, что тот совершил преступление. И не просто преступление, а преступление особой тяжести. Усов твой, кстати, в уголовно-процессуальном кодексе хорошо ориентируется…

Усов, как рассказали Васильеву, открыто говорил, что Федотов передал ему все документы по бизнесу, фактически двери открыл: заходи и бери что нравится… Можно было даже не напрягаться сильно. Федотов хорошо знал все «дырки» ОАО. Славка Федотов, Федот… Васильев его, считай, из дерьма вытащил, в котором тот по самые уши увяз. Нашел себе работу — наркотой торговать! Срок уже корячился немалый. Если б не связи Лехи Васильева, хорошо сел бы Федот. А он пожалел его. Маму его пожалел, которая, собственно, на поклон к нему со слезами пришла. И ведь ничем ни разу не напомнил ему, как к равному относился. Деньги нужны? Вот тебе деньги — дай бог каждому такую зарплату. А он…

А он аккуратно собирал сведения, буковка к буковке, циферка к циферке. Да так все собрал, что у бизнеса Лехиного в один день все четыре «ножки», как у той табуреточки, подпиленными оказались. И оставалось только всего-ничего — устранить Васильева, и авария на дороге только ускорила события.

— Да, и авария твоя не просто так произошла. Читай…

На стол легли новые документы, после знакомства с которыми Васильев не сомневался: ему «помогли». Суки! Значит, Макс не просто погиб… Его убили. Суки!

— Эта экспертиза может в суде какую-то роль играть?

— Конечно! Но только в связке с теми документами, которые у тебя должны быть. Думай… И еще. Через неделю мы с тобой летим на север. Ты как себя чувствуешь?

— Как бык! — Васильев не мог скрыть радость. — Степаныч, я знаю, что ты все это делаешь из-за меня. Чем я могу тебя отблагодарить?

— Заткнись, а?! Пока я тебе в рог не закатал… А ты бы для меня не сделал? Ну вот и молчи… то-то же…

Потом они пили до умопомрачения и не пьянели. Так было всегда, когда они собирались вместе. Иногда Васильева это страшило, хоть он и понимал откуда это. Невозможность расслабиться, отпустить ситуацию, делала водку водой. Можно было выпить ведро и остаться с ясной головой. Пройденный этап.

Васильев чувствовал дикое возбуждение, как гончая, которая идет по следу. Он чувствовал, что все получится. «ЧуЙствовал», — вспомнил он, как Катька потешалась над ним и этими неправильными словами, и сердце у него сжалось от боли. И мгновенно наступило состояние растерянности, которое не успело в сознании закрепиться — его свалили усталость и лишняя рюмка.

* * *

Катя собиралась в командировку. Для начала распахнула шкаф и покидала на диван одежду, которая могла ей пригодиться. Потом половину из всего рассовала назад по полкам: надо полагать, что уже через две недели она не влезет ни во что, а главное — в свои любимые джинсы. Придется на замену им взять новый спортивный костюм.