|
О Волге написаны сотни книг, изданы десятки путеводителей, сотни путевых дневников, тысячи статей. Свое «путешествие к волжским берегам» описывал еще в X веке посол Аль-Мухтадира арабский писатель Ахмад ибн Фадлан, в XV — посол венецианской республики Амвросий Кантарини, в XVII — голштинский посол Адам Олеарий, в начале XVIII — голландский живописец Корнелий де Бруин. Еще через полвека с небольшим плавал здесь доктор врачебных наук Самуил Георг Гмелин, который справедливо отметил, что Волга, «в которую бесчисленное множество рек и речек впадает, по причине многих излучин: заливов, мелей, островов и наносных песков для езды опасна». А через сто лет точно то же самое было отмечено в описании Волги, выпущенном санкт-петербургским обществом «Самолет»: «Мелей на Волге множество…» Бесчисленные перекаты и мели описывает в своей «Специальной лоции р. Волги от г. Рыбинска до г. Астрахани» преподаватель Казанского речного училища Ф. Сутырин уже в 1906 году, потому что со времен путешествия доктора Гмелина мало что менялось на Волге, разве что выросло судоходство.
Нам пришлось плавать по совершенно новой Волге. Это по-настоящему «зарегулированная» река — сплошной каскад водохранилищ и ГЭС, цепь мощных современных шлюзов, иногда даже двухкамерных, с односторонним движением, как на сегодняшних московских улицах. Тугая, точно мышцы под кожей, бьется волна искусственных волжских морей. Идем мы быстро, берегов почти не видно, и плавать становится скучновато. Я жалуюсь на это нашему добрейшему капитану Евгению Семеновичу Рожкову. — Тебе бы все берега, Боря, да города, да села, да разные памятники, — усмехается он. — А нам нужны просторы, гарантированная глубина, как вот здесь, на Волге. Остальное — это все для туристов. Да ты не обижайся… Евгений Семенович все время посмеивается над моим «туристским» любопытством, и на верхней Волге он частенько, заглянув поутру в каюту, будил меня криком: «Боря, церковь! Ой какая церковь на берегу! Бегом!» Но я-то знаю, что под напускным скептицизмом в «мастере» живут веселая любознательность и лихая широта, которую до этих лет легче всего сохранить вот в таких бесконечных скитаниях в компании хороших бесшабашных парней. Широко разлились волжские моря, и плавание по Волге теперь почти морское. На Рыбинском водохранилище высота волны достигает трех метров. Мощные штормы бывают в Куйбышевском и Камском морях. Многие специалисты считают здесь неизбежным переход с речных судов на озерные. Впрочем, введение судов смешанного плавания решит многие проблемы судоходства. Эти суда, которые будут плавать по Волге и новым каналам, смогут выходить также в Черное, Азовское и Каспийское моря. Специалисты говорят, что количество грузов, тяготеющих к смешанным «река — море» перевозкам, только по Волго-Каспийскому, Волго-Черноморскому, Беломорско-Балтийскому и Амурскому бассейнам составляет восемнадцать миллионов тонн, а в скором времени по стране может составить семьдесят пять миллионов тонн. Перевозки эти дадут по сравнению с железнодорожными большую экономию — до десяти рублей на тонну. К тому же они позволят рационализировать весь процесс, ликвидировать промежуточные перевалочные базы, ускорить оборот судов. В общем речное судоходство меняется на глазах. И на Волге, на которую падает чуть не половина всех речных перевозок в стране, это особенно заметно. Проблема судоходства, конечно, не единственная, которую породили новые волжские моря. Частично они виноваты и в обмелении Каспия: вода испаряется с нового широченного зеркала, ее поглощают оросительные системы и предприятия, а Каспий мелеет. Вода уже отступила от прежнего берега на пятьдесят километров. К семидесятому году многие порты на Каспии могут окончательно утратить значение, а к семьдесят пятому… Существует несколько проектов спасения Каспийского моря. |
