— Разница между нами, дорогой мой, состоит в том, что ты — начальник, а я твоя подчиненная, и если мы сию минуту не выйдем из дома, то опоздаем, и неприятности будут не у меня, а у тебя. Так что быстрей допивай кофе и…

Мне вдруг захотелось быстрее прервать этот tete-a-tete. Завтрак на двоих, пес, мирно чавкавший в своем углу, — все это предполагало гораздо более близкие отношения, чем были у нас в действительности, и мне захотелось прервать этот интим.

Володя, почувствовав мое нетерпение, широко улыбнулся:

— Лида, и у начальника есть свои преимущества. Сегодня у тебя выходной — я уже проставил тебе отгул. И у меня тоже. Сейчас мы с тобой едем на пикник, — и, наслаждаясь моим изумлением, он добавил:

— Так что одевайся потеплее, и мы поедем в Старицу.

Старица! Так называется древний русский город, в который мы должны были ехать с Эриком в воскресенье — но не поехали, так как были заняты более важными делами — вытаскивали Гришину бабушку из сумасшедшего дома.

Нашему детективу наконец удалось выяснить адрес Черевкина, того самого, который при помощи Сучкова получил инвалидность и женился на пациентке моей сестры Ангелине, — он давно уже уехал из Москвы, и найти его оказалось очень непросто. Во время вчерашнего разноса, который мне устроили мужчины по поводу моего непозволительного легкомыслия, я и заикнуться боялась о том, что хочу и дальше участвовать в расследовании, поэтому Володино предложение оказалось для меня настоящим сюрпризом. Я даже чуть его на радостях не расцеловала — но вовремя остановилась, решив, что это может нас надолго задержать. Вместо этого я спросила:

— А на чем мы поедем?

Володя загадочно улыбался:

— А это тоже сюрприз.

Я мысленно приготовилась уже к путешествию на электричке или экскурсионном автобусе, но сюрпризом, ожидавшим меня внизу, возле подъезда, оказалась потрепанная «копейка»  неопределенного бело-кремового цвета, кое-где в пятнах ржавчины. Володя с тревогой наблюдал за тем, как я прореагирую на этот древний экипаж, но я с улыбкой впорхнула в салон, уселась поудобнее и заметила:

— А у тебя тут комфортабельно. Печка, надеюсь, работает?

Володя вздохнул с облегчением и ответил:

— Вчера, по крайней мере, работала. Конечно, это не «мерседес», но…

Меня так раздражала его привычка отворачиваться и смотреть в пустое пространство, когда речь шла о важных вещах! Вот и сейчас он сидел, уставившись то ли в боковое стекло, то ли в наружное зеркало. Я взяла его за уши и повернула лицом к себе:

— Запомни, Володя, если бы мне хотелось разъезжать на «мерседесах», я никогда бы не уехала из Петербурга и не ушла бы от мужа.

Или, в крайнем случае, поискала бы себе другого — в том кругу это было бы совсем несложно. Но меня не интересуют дорогие иномарки, автомобиль для меня — это средство передвижения. Точно так же в мои намерения не входит продавать душу и тело за драгоценности или даже старинный хрусталь.

Володя что-то хотел сказать — но не сказал, только молча поцеловал мне руку и поторопился завести двигатель. И мы поехали! Несмотря на погоду — лил мелкий дождик, и хотя температура была плюсовая, воздух был насыщен влагой и сырость пробирала до костей — это было веселое путешествие. Я радовалась, как ребенок, получивший освобождение от школы посреди недели, к тому же Витамин и связанные с ним московские кошмары остались далеко позади. Машина поскрипывала, постанывала, иногда сзади что-то грохотало, как будто там перекатывались консервные банки, — но послушно двигалась вперед, иногда даже почти летела. Печка грела, хоть и пыталась схалтурить, и нельзя сказать, что в салоне было очень тепло — но хотя бы не холодно.