Мы поехали дальше, и хотя мы тащились по мокрому асфальту со скоростью не больше шестидесяти, никогда еще мне дорога не казалась такой короткой. В эту поездку я узнала о Володе больше, чем за все недели, что мы были знакомы. Он рассказал мне о своей неудачной семейной жизни. Оказывается, он женился вскоре после окончания института на своей однокурснице. Он так и не смог объяснить мне, что толкнуло его на этот необдуманный шаг.

— Понимаешь, я не могу сказать, что нас с Машей связывала огромная любовь, хотя какие-то чувства, конечно, были. Может быть, радом с ней, которая казалась такой слабой и беззащитной, я ощущал себя сильным мужчиной; может, и я заразился от твоей сестры желанием помочь и стать опорой.

И еще — я хотел, чтобы у меня был такой дом, какой моя мама создала для отца и нас, мальчишек, и Маша показалась мне самой подходящей кандидатурой.

Но, как выяснилось, он ошибся во всем. Он не мог предъявить Маше никаких конкретных претензий. Она не устраивала скандалов или сцен, они даже почти не ссорились. Просто они были разные, чужие, и те спокойные вяловатые чувства, что связывали их вначале, не выдержали и года совместной жизни. К тому же она оказалась отвратительной хозяйкой.

— Я мечтал, что прихожу с работы домой, и меня встречает улыбающаяся жена; стол уже накрыт, и мы все вместе садимся ужинать. Я не считал тогда — и не считаю сейчас, что в семье должно быть много детей, но одного мальчика мне хотелось. И, конечно, я не представлял себе своего дома без собаки. Я с детства очень любил животных, но у моей мамы аллергия на мех, и поэтому мы держали только рыбок и черепах. Не такие уж нереальные мечты, правда? Самое смешное, что ничто из этого так и не осуществилось — даже своей собаки у меня никогда не было.

Меня удивило, что Володя мог с кем-то не сойтись характерами; впрочем, я познакомилась с ним, когда он стал уже зрелым мужчиной, а тогда он был еще тем самым юношей, которой посоветовал сверхрафинированной москвичке из высокопоставленной семьи переехать в деревню и копать там землю, чтобы избавиться от невроза. Мне показалось, что несмотря на полную вроде бы откровенность, он все-таки чего-то недоговаривает, но я не могла на него за это сердиться: судя по его некоторым обмолвкам, они с Машей не подошли друг другу как любовники.

Впрочем, не было бы никакой трагедии, если бы не одно «но». Когда они подали уже документы в загс на развод, выяснилось, что Маша больна туберкулезом, или, по-старинному, чахоткой — в тяжелой форме. Она легла в больницу, а Володя взял на себя заботы о ней. Они снова стали хорошими друзьями; он считал себя не вправе разводиться, пока она не встанет на ноги.

Таким образом, он попал в ловушку — в течение пяти лет он выполнял свой долг, работал день и ночь, чтобы кормить жену полезными для здоровья деликатесами и фруктами, доставал ей заграничные лекарства, да и вообще просто ее содержал — пенсия по инвалидности была у нее мизерная. Правда, насчет ловушки — это уже мои домыслы; сам Володя таких слов не употреблял, он просто рассказывал, без бурных эмоций и оценок. Маша так до конца и не выздоровела, но они все-таки развелись — в загородной пульмонологической больнице, где она в очередной раз лежала, у нее начался роман с одним из врачей; теперь она замужем за ним и живет там же, под Звенигородом, на свежем воздухе, который так благотворно влияет на легкие.