Анна мечтательно вздохнула. На моей памяти это первый раз, когда подруга высказала заинтересованность в победе. Интересно, интересно...

Эська под рубашкой проснулся и заворочался.

– Что я пропустил?

– Тише! – шикнула я. – Мы ведь в замке! Нет, честное слово, то, что нам до сих пор не дали напиться – варварство. Я бы с удовольствием чего-нибудь выпила. Покрепче.

Анна, похоже, после услышанного разговора решила сопровождать меня везде во избежание. Проводила до башни и наказала на бал без нее не ходить. Весь следующий день мы должны были потратить на подготовку, а потом спуститься к залу.

Вот только меня терзали смутные сомнения, что просто так пережить вечеринку не выйдет. На моей памяти не было ещё ни одного спокойного дня на Отборе Стихий. И кто из этих жрецов решил, что именно я гожусь в невесты принцу Артуру?..

Я смотрела в зеркало и не верила, что там действительно отражается Марина Лаврова. Нет, порой я выбиралась в клуб или на какой-нибудь праздник вроде свадьбы подруги. Покупала платье, делала в салоне прическу, макияж, чувствовала себя красоткой.

Но никогда еще я не чувствовала себя настоящей принцессой. Даже платье, подаренное Баллардом, не вызвало такого трепета.

В наряде, приготовленном на бал, было прекрасно все.

Во-первых, цвет – переливающийся синий, с легким красноватым блеском. Вряд ли в нашем мире существовали такие ткани, глубокие, перламутрово-насыщенные. Сам крой был очень прост: жесткий корсаж, пышная юбка с минимумом оборочек и украшений – лишь легкая драпировка кружевом.

Во-вторых, к платью – по совету (или требованию?) императора предлагались перчатки. Из тончайшего кружева, в тон к волосам, очень изящные и приятные на ощупь. Вопреки ожиданиям наряд смотрелся не аляповато, а ярко и вызывающе, но очень красиво. Правда, вырез я бы сделала, конечно, поменьше... но корсет так сжал грудь, что даже ложбинка появилась.

И, в-третьих, конечно, украшения. Крупные перстень со сверкающим сапфиром, кулон на тонкой цепочке и диадема. Мои волосы завили в крупные кудри и оставили свободными, а диадема сияла сверху, как вишенка на торте.

Плюс макияж, подчеркнувший глаза и намеренно оставивший губы естественного цвета. Плюс духи, очень ненавязчивые, но потрясающе неземные (конечно, откуда в этом мире взяться земным духам! ).

Даже Анна, встретив меня в холле, совершенно неподобающе для невесты принца присвистнула.

– А я думала, ты не хочешь становиться победительницей... А разоделась, будто император – мужчина твоей мечты.

– А у меня был выбор? - буркнула я. - Более чем уверена, что наряд ли меня он выбрал заранее. Потому что здесь с одеждой как-то туговато, а перчатки в идеальный тон к волосам еще поди, подбери.

Анна не стала спорить. В легком серебристом платье она была диво как хороша. Высокая прическа подчеркивала изящную шейку, бриллиантовые украшения были выполнены с удивительным мастерством. Пока мы шли к залу, я все думала – а Анна тоже надела один из комплектов покойной императрицы, или так повезло только мне?

Конкурсанток встречали у самой лестницы. Жрецы надели парадные плащи – исписанные причудливыми символами разных цветов. Цвета явно означали стихии. Лишь у Дианара плащ был черный. При взгляде на магистра у меня по спине бежали мурашки. И я решила на него не смотреть. Будем честны – актриса из меня так себе, еще спалит.

А потом я увидела Кэтлин, так сказать, воочию. Для бала интриганка выбрала кремовое платье, опасно приблизившись к белому цвету. Вырез на корсете спускался чуть ли не к пупку. Весь вид Кэтлин говорил о том, что она бесстрашна, сексуальна и не слишком скромна. В общем, в любовницы императора метила Кэтлин, а выбрали почему-то меня.

Назову это явление «парадокс Лавровой».