– Вот и отлично.

– Я понял, товарищ генерал. Выполню все задания.

– Главное, побольше снимайте на камеру. И то, о чем я вас, Владимир Александрович, просил, выполните. Сам процесс тоже снимайте на видео. И все остальное снимайте, что будет представляться непонятным и внеземным. Абсолютно все. У спектрофотометра, который вам доставят, большая карта памяти, потому не стесняйтесь. Еще одно задание, товарищ старший лейтенант. Вы должны будете найти точно такой же след, с какого делали «скребок».

– В том же месте?

– Нет. Это не обязательно. И необходимо насыпать на след сахар. У вас есть с собой сахар?

– Входит в «сухой паек». Всегда можно порцию выделить.

– Вот и насыпьте. И снимите реакцию на свой «планшетник». Какой бы реакция не была. Даже если ее вообще не будет – это тоже следует снять. Отрицательный результат в любом исследовании – это тоже результат. Он показывает, какой путь лишен перспективы.

– Я понял, товарищ генерал. Это все?

– Некоторые подробности вам расскажет инструктор, который прилетит к вам с «посылкой». Я там еще кое-что говорил вашему командующему. Он вам или кому-то еще передаст. Задание для всей группы. У меня все! Счастливого пути! Ждем вашего возвращения и результатов. Главное – результатов. Они сейчас важнее всего. Для безопасности всей страны!

Хорошенькое напутствие! Сам, дескать, можешь пропадать, а результат выдать обязан. Помню, как-то видел по телевидению выступление какого-то российского ученого по поводу экспериментов с запуском большого андронного коллайдера в Европе. Этого ученого спросили, что будет, если они, в самом деле, смоделируют тот самый Большой взрыв, который сотворил нашу Вселенную. Ведь Земля, как кое-кто предупреждал, может погибнуть. На что ученый, не долго думая, ответил: «Ну и что? Зато мы знать будем.» Я бы сам таких ученых, честно говоря, расстреливал вместе с их знанием. В моем понимании, знания для того людям и даются, чтобы они служили человечеству. А знания только ради знаний – это просто пустое место. Это вода в водопроводе, который не имеет крана для того, чтобы напоить человека.

Виталий Витальевич отключился от разговора. Я вернул трубку командующему.

– Генерал сказал, что он вам, товарищ полковник, что-то уже сообщил, и вы должны нам передать. Нашей группе.

– Да, я уже передал майору Медведю. Он в курсе. Тебе особое задание. Помнишь, где ты первый лист обшивки космолета нашел?

– Так точно, товарищ полковник, хорошо помню.

– Найди снова этот лист, там ты прислал с пробами часть какого-то прибора с небольшим хоботком, выступающим на поверхность.

– Да, помню.

– Так вот, этот хоботок сильно повредился от соприкосновения с заполнившей ящик твоей пробой. Но что-то с него удалось соскрести. Есть там какая-то субстанция, частицы которой найдены и на внешней поверхности самого металлического листа. Этими исследованиями не Виталий Витальевич занимается. И задание я получал не от него. Короче говоря, требуется второй хоботок. Точно такой же. Или даже несколько. Это очень ценная вещь, как мне сказали. Ты сам говорил про подобие динамической защиты у космолета. Какое-то там облако было. Наши ученые головы предполагают, что облако вокруг корпуса создавалось, выходя через эти самые хоботки. Некая странная субстанция, которую они назвали «антиплазмой». Если удастся создать такое вещество в земных условиях, наши самолеты станут неуязвимыми для оружия любого земного противника. Но для качественного анализа требуется большое количество хоботков или же небольшое количество вещества, которое через хоботки выбрасывалось на поверхность космолета.